Как дисбаланс в экономике отражается
на обществе

Четвертую по величине и самую быстрорастущую политическую партию в Великобритании возглавляет расист. Помощник премьер-министра Турции попался фотографу в тот момент, когда сбил с ног манифестанта. Индия с гордостью избирает кандидата, оседлавшего волну религиозного экстремизма, а во главе другой демократии стоит человек, чьи призывы к этнической чистоте звучат все более грозно. И это — оставляя за скобками усиление экстремистских партий в Греции, США, Франции и так далее.

Итак, что же происходит?

Моя версия: история повторяется.

Мы все это уже видели: обрушение финансовой системы вызывает серьезные проблемы и перекосы в экономике. Задолжавшие нации не могут выплатить кредиторам неподъемные суммы, для этого им пришлось бы разориться вконец, заложить будущее своих детей и внуков. Эти народы-банкроты приходят в ярость, гнев охватывает каждого гражданина. Они остро чувствуют несправедливость своей судьбы. Из такой взрывоопасной смеси и возникает экстремизм, а там и до войны недалеко.

Великий Джон Мейнард Кейнс считал, что это ясно как день: после Первой мировой войны он предсказывал, что измученная долгами Германия не пожелает терпеть ярмо вечно. Вторая мировая доказала его правоту: не только Германия, но и другие обнищавшие страны бросились в объятия национализма и фашизма. После войны кейнсианцы попытались создать новую всемирную финансовую систему: были учреждены МВФ и Всемирный банк. Задача ставилась — разорвать описанный выше порочный круг: перекосы экономики — долги — зависимость — экстремизм — насилие. МВФ должен был предотвращать накопление кредитов и долгов, а Всемирный банк — перекачивать излишки из богатых стран в бедные. Теперь, полвека спустя, можно обсудить изъяны этих величайших организаций, но вопреки нынешним экономическим фантастам и любителям теории заговора созданы они были вовсе не во имя угнетения, а как раз затем, чтобы угнетение, перегнув палку, не породило тотальную ненависть.

И тем не менее сегодня предсказанная Кейнсом ситуация повторяется, хотя и не в столь явном виде. Нынешнюю проблему вызвал не узкий круг государств-кредиторов, которым достается львиная доля мировых богатств, а узкий круг супербогатых индивидуумов — олигархов, монополистов, членов капиталистических династий. В новой форме опять проступил все тот же грубый, несправедливый перекос, но теперь противоречия вышли за пределы национальных границ. Ныне богатеи распространяют свои империи на множество суверенных государств. Олигархи переносятся из одной резиденции в другую, из страны в страну на частном транспорте, используют приватную инфраструктуру, и плевать, что дороги и аэропорты приходят в негодность, — у них свои посадочные площадки. Им закон не писан, они играют по собственным правилам (что им налоги, если все капиталы давно в офшоре), и политическое влияние в этих кругах понимается не так, как у рядовых граждан (неужто они будут стучаться вежливо в дверь бюрократа, когда могут финансировать целые парламентские комитеты?).

И пока богачи злоупотребляют в своих интересах плодами всеобщего прогресса, огромное количество людей остается и вовсе на обочине. Что же это: общая примета социумов, где складываются экстремистские течения? Там бедняки и даже средний класс чувствуют себя обманутыми — потому что они и в самом деле обмануты. Используя экономический сленг, их заработок не соответствует продуктивности, а если копнуть глубже, то и жизнь человека буквально ничего не стоит в такой системе. И тогда в разочаровании, отчаянии и гневе они идут к тем, кто пообещает дать больше.

Во всех подобных обществах внешние признаки роста не соответствуют реальному положению и развитию человека. Экономика вроде бы растет, но блага этого роста несправедливо присваиваются крайне малочисленной группой — обычно людьми с политическими связями, дорвавшимися до верхушки жесткой иерархической системы. Иными словами, мы наблюдаем кастовое общество. Нам говорят, что это капитализм, а по мне это извращение идеи свободного рынка, «растизм». Пусть даже бедняки и средний класс получат в итоге телевизор с экраном побольше и разнообразие товаров на полках магазинов, реальная жизнь ничуть не улучшается. Люди зажаты в безнадежной рутине: потерять зарплату значит впасть в нищету, тяжело заболеть — разориться, а все, что они имеют сейчас, — отупляющая работа, один тоскливый бессмысленный день за другим. Экономика, может быть, и растет, но не растет благосостояние; от людей требуют все более усердной и тяжелой работы, но при этом они не становятся ни умнее, ни богаче, ни выносливее, ни житейски мудрее. Человеческий потенциал — тот единственный дар, который каждый из нас получает, засыхает на корню.

И это я называю распадом мировой финансовой системы. Она распадается в том простом смысле, что предлагаемый ею общественный договор — на самом деле обманка для дурака: слепая погоня за цифрами роста, огромные человеческие массы обречены наблюдать, как жалкая горсточка становится непристойно богатой, а их собственный человеческий потенциал так и останется невостребованным. И опять-таки по Кейнсу: такая финансовая система рушится, сметая общественные договоры, обнажаются непреодолимые конфликты между государствами и различными общественными группами, и вновь порочный круг экстремизма, национализма, а там и, с большей вероятностью, войны. И сегодня все выглядит так, словно мы во что бы то ни стало решились вновь разыграть эту величайшую из человеческих трагедий. Сами присмотритесь и определите, на какой стадии этой уводящей в бездну спирали мы уже находимся.

Итак. Вот что я пытаюсь сказать: с точки зрения нормального человека — наступила стагнация. Богатеют лишь очень немногие, для большинства жизнь давно остановилась, но экономисты твердят о «росте» и «успехе». Стагнация высекает искру гнева, экстремисты раздувают эту искру, и вот-вот в пламени заполыхает весь мир.

Предсказуемо, как восход солнца поутру.

И все же.

По большому счету экстремисты — политические спекулянты, алхимики, сулящие процветание, все из ничего, изобилие без мира. Они говорят: мы сами возьмем то, чего хотим, в этой игре есть только победители и побежденные, силой и наглостью нужно проложить себе путь к достойному существованию. Знаете, кем мы будем, если поддадимся на такие призывы? Хуже чем дураками — трусами.

Вот в чем заключается парадокс процветания. Представьте себе, что урожайное поле вдруг засохло, и враждебные племена дерутся за последние, увядающие колосья пшеницы. Рвут друг друга на части когтями и зубами. Наконец кто-то побеждает и завладевает полем — там уже и колосьев нет, пригоршня праха. Но у прочих и этого нет. Они в рабство себя готовы продать за эту пригоршню пыли. А потом кто-то из обделенных скажет: «Постойте-ка, эта земля по праву наша! Вернем ее себе!» И они идут в бой, и спираль насилия и бедности продолжает раскручиваться.

А еще поколение спустя голодающие зададутся наконец вопросом: «С какой же стати деды не засеяли другое поле?»

Парадокс процветания: в пору скудости нужно сажать семена будущего, а не драться за пригоршню пыли. А в пору изобилия нужно собрать урожай и щедро поделиться со всеми, причастными единственному чуду, — человеческой жизни.

(Нет, господа экстремисты, я вам не коммунизм проповедую: коммунизм — это государственное распределение пыли. Я говорю о здравом смысле строго по Кейнсу.)

Я убежден: в ближайшие нелегкие годы во многом определится дальнейший путь человечества. И потому наша ответственность как никогда велика. Это старая и вечно новая история, надоедливая, как сумерки. Просто перестанем драться за пригоршню праха — пойдем и засеем другое поле.

Читайте по теме:

• Умерь свой блеск, смешайся с пылью
• Под влиянием
• Спасут ли нас стволовые клетки?