Хотите
научиться думать?

Поговорим об одной из типичных ошибок, которые подстерегают нас, когда мы забываем нажать кнопку с надписью «Думать!».

Случалось ли вам встречать людей, которые высказывают некое предположение, но вскоре в том же разговоре уже оперируют с ним как с бесспорным фактом?

Лично мне везет — то и дело встречаюсь с этим. Чтобы предостеречь людей от такой опасности как можно раньше, я даже ввела подобный (достаточно близкий к реальности) эпизод в свой детектив для подростков «Дела и ужасы Жени Осинкиной».

Там тринадцатилетнюю героиню мать, уходя в байдарочный поход, оставляет в московской квартире на попечение своей двоюродной сестры — та должна приехать к племяннице из Подмосковья. Но вместо этого сестра внезапно (как это и бывает) попадает в больницу — на операцию по поводу аппендицита. А Женя так же внезапно отправляется на машине с очень важными целями в Сибирь, на Алтай. Там происходят всякие серьезные события. И в один из острых моментов звонит мобильник, раздается безмятежный голос ее любимой тети Веры.

«— Женьк! Ты где есть-то? Я по городскому звоню-звоню, никак тебя не застану. Я уже шесть дней дома. Операция нормально прошла. Но, Женьк, что было! Там гнойный уже был, хирург сказал — еще несколько часов и лопнул бы…<…>

Вера говорила не умолкая, по обыкновению, — которое разделяли с ней миллионы российских женщин и некоторое количество мужчин, — не ожидая ответов на град своих вопросов.

— Ты что — у подружки, что ли, какой на даче? <…> Небось, рада до смерти, что одна осталась!..».

…Она так и не успевает узнать, где же ее племянница на самом-то деле? Но легко домысливает.

И вслед затем звонит сестре (та в Приполярном Урале) и сообщает:

«Сейчас только Женьке дозвонилась — она у подружки на даче под Москвой. Я ей говорю — давай, возвращайся в квартиру, я к тебе приеду, чего-нибудь вкусненькое приготовлю! Ну, тут у нас прервалось, там связь, наверно, плохая…

Тут прервалось и у них, металлический голос объявил, что Веркин телефон недоступен. <…>

Тут мы должны еще раз пояснить, что кузина Марии Вера была симпатичнейшим и добрейшим человеком. Но <…> ей неизвестно было, скажем, отличие гипотезы от теории. И любая высказанная ею же самой гипотеза — о том, например, что Женя, возможно, находится под Москвой, на даче у подружки, — в следующую же минуту превращалась для нее в точный научный факт. Смелыми мазками набрасывала Вера свою собственную картину события — и далее исходила исключительно из нее, ни в каких фактических уточнениях более не нуждаясь.

Мария Осинкина прекрасно знала эти особенности своей сестрицы и в повседневной жизни всегда брала их в расчет. Но в настоящее время она находилась в состоянии ослабления воли и вообще жизненно важных функций организма. Поэтому утверждение Веры, что Женя — под Москвой, тогда как от мужа своего Мария совсем недавно получила твердую информацию, что их дочь — в Сибири, привело ее в совершенно определенное — то есть совершенно неопределенное — состояние. Из него у любой российской женщины, из чистого ли она состоит железа или, наоборот, из одних нервов, — выход единственный. Мария к нему и прибегла. И горько-прегорько заплакала, сидя в одиночестве на скамеечке в чужом поселке…».

Диалог вменяемых людей — прекрасная ситуация для гимнастики ума. Кому приходилось слушать людей цивилизованных, тот заметил его обычное устройство: один говорит — другой молча слушает, мотает, так сказать на ус, проверяет свои установившиеся оценки. Потом говорит другой — теперь первый внимает. И оба неглупых человека в процессе диалога еще немножко умнеют.

Но это там, «у них». У нас — замечали? — со вниманием вас слушают редко. Точнее, внимание-то есть, но оно другого порядка: слушая, собеседник с первых ваших слов обдумывает, как именно он будет вам возражать. Потому на лице его — некоторая рассеянность, отрешенность… Многое из сказанного вами он пропускает мимо ушей, сосредоточенный на выстраивании возражений.

Потому мой совет: самые важные для вас вещи торопитесь высказать в начале диалога, пока собеседник полностью не погрузился в себя.

В последние годы перед моим увольнением из бывшей Ленинки (уволили в конце 20-ти лет работы, в 1984-м — немного недотянула до Перестройки!..) я работала в Научно-исследовательском отделе в одной комнате с будущими сотрудниками «Левада-центра», будущим директором Исторической библиотеки М. Д. Афанасьевым и другими умными людьми. Там на стене мы повесили плакат: «В спорах вырождается истина».

Действительно, смотря как ведется спор. Например, сегодняшние ток-шоу с их очень умелыми телеведущими, поощряющими перебивание участниками друг друга и особенно — одновременное словоизлияние нескольких, когда расслышать нельзя никого (и то, и другое — совершенно недопустимо для рядового европейца), а размышление над услышанным вообще не предполагается, — нацелены именно на это. Истина в этих «спорах» и впрямь вырождается, и довольно успешно.