Евгений
Александрович Ямбург

Сегодня, когда многие современные школы делают ставку на раздельное обучение одаренных, сохранных и проблемных детей, Заслуженный учитель РФ, доктор педагогических наук, член-корреспондент РАО Евгений Александрович Ямбург идет по другому пути. Уже 36 лет он возглавляет массовую общеобразовательную школу, работающую по созданной им модели, — разноуровневую, многопрофильную, открытую для детей разных способностей и возможностей.

HBR — Россия: Почему именно массовая школа?

Ямбург: Эта модель всегда будет самой распространенной. Я решил модернизировать ее, чтобы она отвечала на угрозы современности. Это, например, генетическая усталость нации (и, как следствие, рост числа детей с отклонениями в развитии), демографический сдвиг, проявляющийся, в частности, в том, что основной прирост рождаемости дают мигранты. Контингент учащихся становится очень неоднородным, и школа должна быть к этому готова.

Каковы основные задачи школы, кроме образовательной?

Воспитывать толерантность, научить представителей разных культур, национальностей, конфессий жить вместе. Если ребенок в раннем возрасте интегрируется в неоднородную среду, он будет готов к общению; если он почувствует себя в чем-то компетентным, то не будет испытывать зависти к более успешным сверстникам. Школа должна восстановить разрушенную ценностную шкалу — в этом смысле педагогика важней, чем экономика. И, конечно, — научить детей не врать. Большая ложь начинается ­с малого вранья, с четверки, поставленной вместо двойки.

С какими трудностями сталкиваются учителя?

Учитель сегодня оказался на перекрестке открытых вопросов. Под сомнение поставлена, с одной стороны, просвещенческая парадигма образования, вера в то, что человека можно облагородить, а с другой — наши ценности (как утверждают многие культурологи, они тормозят интеграцию России в мировое сообщество). Много проблем вызывает непродуманность политики в области образования. Государство требует обучать всех, даже детей, подобных сосуду без дна: как их ни наполняй, все выльется. Но я убежден: лить надо, стенки все равно что-то впитают. Однако тут возникает противоречие: учителя, который удерживает в классе детей из неблагополучных семей, при проверке качества знаний учащихся признают некомпетентным. Пока не понятно, как уравновесить это коромысло, на одном плече которого социальная задача обучать всех, а на другом — интеллектуальная задача вырастить поколение, которое будет проводить модернизацию.

Что вы понимаете под воспитанием средой?

Среда формирует ментальность. Любой коридор в школе — это воспитательное пространст­во. Ребенок как соленый огурец — в хорошем рассоле просаливается. Я не верю в формирование высоких ценностей, в изучение греческой философии, христианских притч в условиях, когда плохо пахнет из туалета.

Нужна ли демократия в школе?

Школа не должна быть тюрьмой, но и свободу нельзя абсолютизировать. Детям нельзя во всем потакать: когда заласканные дети попадают в жесткую конкурентную среду, случаются истерики, суициды. В нашем перекошенном социуме мы постоянно сталкиваемся с парадоксами. Когда ученик на просьбу учителя вымыть тряпку говорит, что это не входит в его обязанности, — это абсурд! Ученикам необходимо прививать навыки самообслуживания.

Как вы относитесь к планам преподавать основы религии?

Это огромная ошибка. Школа в многонациональной поликонфессиональной стране должна оставаться светской — это техника безопасности. Но быть светской не значит быть агрессивно атеистической. Надо изучать великие книги, Библию, Коран, и искать в них то, что объединяет людей.