Шамиль Тарпищев: «Тренер не должен ошибаться»
Анна Натитник
image
Шамиль Тарпищев стал главным тренером сборной по теннису в 1974 году в возрасте 25 лет — тогда игроки сборной были старше своего наставника. Сегодня по количеству побед у мужчин и женщин, побед в матчах Кубка Дэвиса, а также по количеству сыгранных под его руководством матчей Тарпищев уже должен попасть в книгу рекордов Гиннеса.
Как бы вы прокомментировали ситуацию с Марией Шараповой, пойманной на допинге?
Я как член МОК по уставу не могу ничего комментировать, пока не будет принято решение по этому делу. До тех пор все комментарии базируются только на домыслах.
Как такое вообще могло случиться? Ведь кто-то — врачи, тренеры — должны контролировать, какие лекарства принимает спортсмен?
Несомненно. В теннисе это вообще первый случай. Это один из чистых видов спорта: допинг для него не характерен. Теннисисты играют почти круглый год, у них много важных соревнований, и в такой ситуации принимать допинг просто абсурдно: человек неминуемо попадется. К тому же допинг имеет последействие — так что спортсмен, принимая его, в чем-то выигрывает, а в чем-то проигрывает.
Что касается Шараповой, то, если, как она говорит, она принимала этот препарат много лет, значит, дело в медицинских проблемах и это, скорее, ошибка, чем умышленное действие. И в данном случае, я думаю, вина в большей степени ложится не на спортсмена, а на врачей и обслуживающий персонал, которые должны все контролировать.
Но ведь и сам спортсмен должен следить за тем, что он принимает?
Зачастую спортсмены даже не смотрят, что им дают, и безропотно все принимают. Многие попадаются на добавках, которые продаются в магазинах, никто не думает, что от витаминов может быть такой эффект. Большинство ошибок — от незнания. Через меня прошло 12 поколений теннисистов, и я заметил: когда начинаешь вести с ними профилактические беседы, оказывается, что они ничего не понимают. Я убежден, что спортсмены должны знать, какие препараты им дают и почему. Это часть культуры тренировочного процесса, и этому нужно учить с детства, в спортивных школах. Тогда таких ситуаций, как с Шараповой, однозначно не будет.
В чем секрет успеха тренерской работы?
Тренер должен быть невероятно терпеливым человеком. Он как сапер на минном поле: если один раз потеряешь доверие воспитанника, то завоевать его вновь очень сложно. Тренер не должен ошибаться. Конечно, совсем без ошибок не обойтись. Однако, если тренер терпелив, он не делает хотя бы словесных ошибок — таких, которые совершают «на эмоциях»: он не обижает воспитанников, дает им взвешенные советы и т. д. Я пришел к этому постепенно — раньше я был весьма несдержан и даже, когда выступал, несколько раз был дисквалифицирован.
Теннис — индивидуальный вид спорта, здесь у всех очень сильное эго. Поэтому на первый план выходит вопрос личных взаимоотношений. Далеко не всем удается наладить контакт с игроками. Несколько раз у нас была парадоксальная ситуация: я объявлял тендер на пост капитана женской сборной, но заявок никто не подавал. Люди боятся работать со звездами, потому что в таком коллективе постоянно возникают конфликты. Спортсмены не ладят друг с другом, отказываются выступать — и урегулировать проблемы может только тренер, которому все доверяют.
А как же парная игра? Как она может существовать, если каждый из игроков тянет одеяло на себя?
Сейчас у нас дефицит равноценных спортсменов. Поэтому в пару приходится брать сильнейших, а они, действительно, друг с другом часто не совместимы в силу своих психологических особенностей — это два сильных «я». Каждый считает себя лидером и хочет, чтобы другие ему подчинялись. Если в футболе три сильных «я», то команды нет. А в теннисе двое — и надо играть. Что делаю я? Сажусь между спортсменами, даю наставления сначала одному, потом второму (одновременно им нельзя ничего говорить)—и посылаю их на корт. Я так поступал, например, когда играли Кафельников с Ольховским: они друг с другом, бывало, не контактировали. Мне это чем-то напоминает раскладывание пасьянса.
Наверняка звездами себя считают не только игроки, но и тренеры — и это тоже мешает работе. Как с этим справляться?
Я считаю, одно из моих достижений на посту главного тренера в том, что мне удается предотвращать крупные скандалы в таком, в общем-то, склочном и эгоцентричном виде спорта. У нас много тренеров: кто-то тренирует детей до 12 лет, кто-то до 14, кто-то до 16, кто-то до 18, кто-то отвечает за резерв, кто-то за сборную мужчин и женщин. Между ними должно быть взаимопонимание и уважение, они не должны дискредитировать друг друга в глазах воспитанников, иначе тренировочного процесса просто не будет. Поэтому очень важно создавать и поддерживать атмосферу преемственности.
Кроме того, у каждого спортсмена в сборной есть личный тренер, а у него — своя команда. Это тоже почва для конфликта: у тренера сборной может быть один взгляд на вещи, у личного тренера — другой. Нередко возникают разногласия по поводу того, кому уделять больше внимания и т. д. Чтобы сглаживать эти конфликты, нужно быть отчасти психологом.
Как в теннисе воспитывают спортсменов?
Наше главное правило: если ребенок не идет к тренеру — меняй тренера. Ребенок не виноват, что тренер не нашел к нему подхода. Это называется индивидуализация подготовки. Тренер, нашедший общий язык с воспитанником, может слепить из него все, что угодно. В этом плане наша школа отличается от западной: там схему «надевают» на ребенка, а у нас — подгоняют под него.
Кроме того, у тренеров в теннисе есть специализация— для каждого возраста свой тренер. Они решают разные задачи. В теннис может играть только быстрый и выносливый. Такой рождается один на 10 тысяч. Значит, эти свойства надо развивать. Быстроту лучше всего воспитывать в 7—9 лет. Выносливость формируется до 16. Параметры внимания — устойчивость, концентрация, переключение — до 18. Психика собирается по крупицам всю жизнь. Все это отдельная работа. Мы продолжаем вести исследования в этой области: научная группа, существующая еще с советских времен, изучает, какие навыки и качества нужно развивать в том или ином возрасте с 10 до 16 лет.
