«Если вы собрались сделать что-то необычное, над вами
будут издеваться»

От редакции. Бизнесмена и основного владельца группы ЧТПЗ Андрея Комарова (№121 в списке богатейших россиян по версии Forbes, состояние $900 млн) часто называют белым металлургом. О том, как появилась белая металлургия и что нужно предпринимать, если никто не верит в то, что вы делаете, Комаров рассказал в своем выступлении на форуме «Атланты». Мы публикуем самые яркие фрагменты этого выступления.

Есть ли в зале люди, которые в своей жизни делали что-то такое, что никто до них не догадывался сделать, никто до них в мире этого не придумывал? Есть ли те, кто это сделал и у них получилось? (Считает) Один, два, три, четыре. Четыре человека. Может быть, то, что я буду говорить дальше, в наибольшей степени будет понятно этим четырем людям, но я постараюсь рассказать для всех.

Это было в 2010 году. Я сидел на совещании, и мои подчиненные рассказывали мне о том, как мы в Челябинске завершали строительство цеха по производству труб большого диаметра. Это был глобальный проект для нашей компании. Они говорили о сложностях, о том, как нам удалось пройти сквозь кризис 2008 года, как удалось побороться с банками по дороге, как удалось все это преодолеть. И вот, рассказывали они мне, этот цех будет называться «Цех №3». Вот я сижу их, слушаю и думаю: «Мы потратили почти $1 млрд — и «Цех №3». Это же ни о чем вообще! Ничего не откликается у нормального человека на «Цех №3». Я испытал внутренний протест и сопротивление, когда это все слушал, и понял, что никогда этого не будет. Ну как это? Мы столько любви и сил потратили для того, чтобы сделать и построить все это, чтобы в конце получить «Цех №3»? Мы долго думали над названием. Нам казалось, что название должно быть очень сильным, стимулирующим, должно отражать наши затраты на этот прорыв. Нам пришло в голову назвать этот цех «Высотой 239». Это физическая точка, на которой находится это производство. Все наши конкуренты находились ниже, самый высокий — на высоте 170 метров. Таким образом, нам хотелось подчеркнуть доминирование своего проекта над всеми существующими в мире проектами на эту тему.

Разумеется, мы все в мире изучили, проехали все ошибки конкурентов и поняли, что просто так купить за миллиард оборудование, поставить его у себя, смонтировать и запустить для глобальной конкуренции недостаточно. К тому времени в нашей компании уже были изучены и бережливое японское производство, и разные другие производственные системы, и что только мы не изучали. Но было абсолютно понятно, что мы должны придумать что-то свое, что отражает наше отношение к этой глобальной конкуренции, что может перевернуть всю ситуацию в компании, чтобы мы могли потом с этой высокотехнологичной продукцией выйти на рынок и победить.

Родилось понятие «белая металлургия». Это была философия преображения. Преображения чего? Что мы хотели преображать? Производственную среду, технологическое пространство, социум и саму личность. Безусловно, нам нужно было измениться внутренне, и нужно было изменить самих себя помимо того оборудования и тех технологических возможностей, которые были приобретены нами за деньги, чтобы конкурировать со всеми теми поставщиками, которые в тот момент доминировали.

Банки говорили: «Это чушь, надо все прекратить, это избыточно». Многие, кто посещал нас в тот момент, считали, что это никому не нужная показуха и что мы хотим просто каким-то образом странно выделиться. Многие сотрудники, которые работали на этом производстве, особенно те, кто был старше 40 лет, через какое-то время уволились, сказав, что они не хотят участвовать в этой трансформации. Царила атмосфера сомнения. На меня странно поглядывали моя команда, сотрудники, банки, внешние контрагенты. Может быть, в тот момент я один только в компании считал, что мы делаем все правильно и что, изменяясь таким образом, называя себя работниками белой металлургии, делая что-то новое и двигаясь дальше, мы победим. Разумеется, мы не могли оставить это явление внутри компании. Мы его презентовали партнерам, коллегам, потребителям, регионам и всем, кому могли. И, как традиционно у нас водится, здесь немедленно начались издевательства над нами, смешки, советы как-то это быстро прекратить, пока никто не увидел.

Я ловил на себе такие сожалеющие взгляды, мол, делали-делали и вот такое сделали. В общем, все это довольно долго продолжалось, пока на открытие этого производства не приехал главный в нашей стране специалист по белой металлургии. Его зовут Владимир Владимирович. Он произвел открытие предприятия, прошелся и потом публично похвалил. И прямо в эту же секунду я заметил, как белая металлургия понеслась по нашей стране. Развитие ее стало незыблемым и те скептики, которые еще буквально четыре часа назад сомневались, существует ли она, сразу же почему-то поверили в ее рождение. После этого, безусловно, были победы на тендерах, российских и международных. Были большие проекты, в которых мы участвовали. Несколько международных архитектурных премий за производственный дизайн. За восемь лет к нам выстроились большие очереди молодежи, которая хочет у нас работать. Вдумайтесь, за восемь лет наши объекты белой металлургии посетило 100 тысяч человек, просто людей, которые приезжали к нам в город и почему-то сами решили посмотреть наши объекты.

Я считаю, что эта история демонстрирует одну простую интересную истину. Если вы собрались сделать что-то необычное, чего до вас не существовало, чего до вас никто не делал, поймите и будьте готовы к тому, что над вами будут издеваться, смеяться, вам будут советовать перестать это делать и вообще поначалу будут вас сторониться. Для того чтобы все это преодолеть, вам нужно накопить энергию для сопротивления.

Безусловно, каждый из нас имеет опыт сопротивления. У меня это началось не в 2010 году и не после того, как мы запустили «Высоту 239» и белую металлургию. Началось это все в детстве, как и у всех, наверное.

Я жил в хорошей семье в маленьком городе Озерске Челябинской области. Прекрасный был двор, мы дружили со всеми ребятами, поскольку вместе ходили в детский сад. И вдруг мои родители развелись. Многие проходят через эту историю, так бывает. Мы с мамой уехали жить на другой конец города, в другой район, где меня никто не знал и я никого не знал. Слава Богу, мама меня оставила в моей любимой школе. И вот, новый двор, другие люди. В общем, они, наверное, тоже ходили в детский сад вместе, учились вместе и ходили вместе в спортивную секцию, но это были люди, которых я не знал. Они довольно интересно высказывались относительно того, чего это я вдруг взял, что я здесь могу ходить. Разумеется, эти встречи обычно заканчивались мальчишескими драками. Наблюдая с балкона за этими ребятами, я подумал: «А что такого-то, чем мы сильно отличаемся друг от друга? Мы все живем в Советском Союзе, ну, они в одной школе, я в другой, но какая разница? Может быть, я не умею чеканить мяч, как они, может, не знаю всех фамилий канадских хоккеистов, может, вообще не умею играть в хоккей, как они, может, не умею раков ловить и курить, может, еще что-то не умею, но это не так сильно отличает меня от них». И я решил как-то попробовать научиться этим несложным навыкам. Как-то постепенно мне удалось научиться всему тому, чего мне не хватало, и я с ними подружился. Прошел месяц, может быть, два. Мы были в прекрасных отношениях после этого и до сих пор в прекрасных отношениях.

Эта история даже забылась мной как детский опыт. Но тут я вспомнил, что тогда ведь тоже пришлось потерпеть и посопротивляться. Я понял, что не всегда нужно сопротивляться в лоб. Не всегда нужно идти и думать: «Сейчас побью самого сильного, ударю его трубой или чем-нибудь еще». Можно попытаться перевернуть ситуацию, можно решить этот конфликт иначе. Можно сопротивляться таким образом, чтобы научиться чему-то новому, начать с людьми говорить на другом языке. Это был очень интересный урок.

Когда говорят, что ничего делать не надо, что надо прекратить любые движения, мне становится смешно. Вот скажите, легко ли не то что бизнесом заниматься, а в Москву приехать? В Москву ведь когда приезжаешь, тебя все ждут, говорят: «Хорошо, что вы приехали. Вот ваше место, я вам сейчас уступлю его, давайте, работайте вместо меня». Огромное количество доброжелательных людей вас встречает, которые с порога вам говорят: «Хорошо, что ты приехал вообще. Вас там еще много? Все приезжайте». Конечно же, никому из вас не намекали, что вы хороший парень, но как-то, может быть, и в Новгородской области можно что-нибудь поделать? Это же мы все прошли. И что, это легко было? А что, легко получить хорошее образование? А выучить язык? Но мы же что-то делаем и достигаем чего-то. Когда говорят, что наша молодежь ничего не хочет, такой режим у нас в стране, жуть, запугали всех — надо создавать условия, это все неправда. Все сложно и все приходится преодолевать.

Моя следующая небольшая история, возможно, покажется чуть-чуть странной в контексте бизнес-форума, но мне бы хотелось вам рассказать про армию. В 1984 году я поступил в институт, и так случилось, что всех студентов впервые за всю послевоенную историю СССР тотально и поголовно забрали в армию. Забрали из всех вузов, никакие брони не действовали, их поотменяли. Естественно, в военкомате нам объясняли, что это так прекрасно, что студенты технических вузов идут в армию, есть такая прекрасная возможность изменить ситуацию. Тем более есть такие очень сложные, технологические места, где должны служить технически подготовленные и грамотные люди, чтобы помочь нашей стране реализовать сложнейшие проекты. Мы, например, поехали в Байконур. Там Советский Союз реализовывал гигантский сложный проект «Буран».

И вот идет четвертый день моей службы в армии. Мы все готовимся, проходим курс молодого бойца. Скоро нас отвезут на пусковую площадку, которую обслуживает наша часть, и мы сможем наконец-то применить свои технические способности: кто-то из нас закончил математическую школу, кто-то физическую, кто-то химическую. Все мы напряжены, хотим встретиться с этой сложной техникой, сложнейшей криогенной системой, электронной системой. Но в этом комплексе, помимо всего прочего, есть же и обыкновенные системы: воды, пара и канализации. И вот, на четвертый день моего пребывания в армии эту канализацию почему-то прорывает. Ну, бывает. Но мы же служим в космических войсках, и никто из нормальных людей не хочет идти на ликвидацию тяжелейшей аварии. Поднимают вот таких, за четыре дня подготовившихся к этой теме людей и отправляют.

Я такого в своей жизни никогда раньше не видел. Представьте себе огромное кубическое пространство. В него есть такой ход из земли вниз, а внизу все затоплено. Весь этот гигантский куб откачивал советский насос. Он надежный, но откачал все что мог, а примерно 30 см осталось. Ну вот почему-то не берет он с такой глубины, непостижима она для него. Поэтому туда надо было опустить людей с лопатами, сверху спустить бадью на веревке, и там мы, космонавты, внизу, значит, накладывали, а потом это все поднималось. Нам было жарко, а наверху было очень холодно — минус 30 градусов. Бадья поднималась, ее хватали, шли метров 30, выливали и росла такая ледяная гора. Вот вы представьте себе ситуацию: в километре стоял чудесный космический корабль, вершина инженерной мысли советских ракетчиков, инженеров, над созданием которого трудились тысячи человек. Но это было где-то далеко, а вот мы сутки доставали то, что не мог достать советский насос, не в состоянии он был справиться с такой сложной задачей. И я подумал, что только оптимизм, только вера, что это когда-нибудь кончится, позволяли сопротивляться.

История на этом могла бы закончиться. У нас же в стране таких историй миллион. Она бы даже не запомнилась мне, но командование, поскольку мы все были, так сказать, в спецодежде, использованной по назначению, сжалилось над нами и решило повести нас в баню. Казалось бы, баня и баня. Что мы бань не видели? Но я с удивлением, когда шел строем в баню, увидел, что впереди идут опытные, послужившие уже люди и несут кусок льда. И я подумал: «В чем же проблема? Откуда этот лед вообще, зачем он им нужен?» Выяснилось, что в части, которая обслуживает этот дорогостоящий комплекс (не знаю, сколько он миллиардов стоит, не могу даже оценить это сложнейшее инженерное сооружение), зимой три месяца нет холодной воды. И чтобы помыться в бане, нужно было откусить кусок льда, растопить его в тазике и так каким-то образом справиться с этой жизненной ситуацией. Это история о том, что оптимизм все-таки идет рядом с сопротивлением, это часть сопротивления. Бизнесменам это свойственно. Способность и умение иронично посмотреть на себя со стороны сильно помогают двигаться вперед и достигать успеха.

Я хочу вернуться из всех этих давних историй в более современную, связанную с моим бизнесом. Мы приходили в «Газпром» в начале 2000-x и пытались поставить им свою продукцию. Но нам говорили: «Слушайте, ну о чем вы? Есть же немцы. У них очевидное качество. Они могут делать такие сложные инженерные системы, все просчитывают. Как вы можете с ними сравниться?» Прошло время, и вот с 2010 года «Газпром» ничего не покупает по импорту ни у немцев, ни японцев, ни китайцев. Есть только российские производители, в том числе и мы, которые полностью заменили наших конкурентов на внутреннем рынке… О чем эта история? О том, что не всегда получается сразу сопротивляться. Иногда нужно отступить, взять время, подготовиться, накопить ресурсы, решить все эти вопросы, вернуться и победить.

И последнее, о чем бы я хотел вам рассказать. Сопротивление нельзя отдать на аутсорсинг. Нельзя поручить заместителю, помощнику, жене и даже адвокатам сопротивляться за тебя. Сопротивляться должны вы сами, используя свой характер, свою волю, в конце концов свою мечту, надежду, все свои лучшие качества. Будьте сильными, умными, хитрыми, но никогда не изменяйте своим принципам.