Наука, замкнутая
на себе

Cейчас, когда мы приходим в себя после финансового кризиса, становится ясно, что руководители многих финансовых организаций обладали неполной или искаженной информацией о стоимости активов своих компаний и связанных с этими активами рисках. Поэтому они не сумели предсказать кризис, а когда он разразился, реагировали слишком медленно и принимали неэффективные меры.

Неадекватная система поощрений, слабое руководство, непродуманные нормативы, конечно, сыграли свою роль. Но часть вины лежит и на теоретиках бизнеса. Нам, по большому счету, не удалось аккумулировать знания, которые могли бы помочь компаниям оценивать риски, связанные с финансовыми активами, и контролировать их.

Эту проблему еще 15 лет назад описал экономист Пол Кругман, сравнив в своем эссе методы исследования в теории экономического развития с составлением карт Африки:

Береговую линию… сначала обследовали, затем зарисовывали — со все возрастающей точностью, и в XVIII веке карты береговой линии Африки почти не отличались от сегодняшних… Но внутренние области континента постепенно стирались. Ушли в небытие диковинные мифические существа — а вместе с ними реальные города и реки. В каком-то смысле европейцы стали знать об Африке не больше, а меньше, чем до того как… благодаря развитию картографии изменилось представление о достоверности сведений… Теперь учитывалась лишь информация о тех областях, куда удалось добраться благонадежным специалистам с секстантами и компасами.

Наблюдение Кругмана применимо к моей дисциплине. Последние 40 лет почти все научные работы в области бухучета и финансов проводились на береговой линии бизнеса — там, где встречаются компании и инвесторы. Ученые подвергали все более изощренному анализу связь между ценами на продаваемые акции, долгами, финансовыми инструментами, с одной стороны, и данными, представленными в отчетности компаний, методами корпоративного управления, заключениями финансовых аналитиков — с другой.

Однако сейчас мы знаем о том, что происходит в компаниях, меньше, чем 40 лет назад. Мало кто изучает лучшие методики оценки активов и управления рисками и не рассказывает о них студентам. (Организаций, где ими пользуются, немного, но они существуют, и у них стоит поучиться.) Я знаю, что один крупный банк не берет на работу выпускников американских бизнес-школ, так как у них нет необходимых навыков оценки рисков редко продаваемых комплексных активов.

Чтобы восполнить этот пробел, преподавателям бизнес-школ, особенно специализирующимся на финансах, нужно сосредоточиться на изучении опыта лучших компаний. Скрупулезное, качественное исследование, заключающееся в описании и анализе инновационных методов оценки активов и управления рисками, дало бы куда больше, чем очередные поиски корреляции между открытой финансовой информацией и доходностью фондового рынка. Тщательные клинические исследования и детальные описания — обычная практика других дисциплин, таких как медицина или инженерное дело, в которых практические инновации и изучение малых выборок прекрасно сосуществуют, дополняя друг друга, с рандомизированными экспериментами и эпидемиологическими испытаниями, проверяющими новые методы на больших выборках.

Экономическая наука должна идти в ногу со временем. Специалисты по бухучету, создатели стандартов и регламентов не торопятся применять на практике модели ценообразования опционов, разработанные финансистами и экономистами еще в 1970-е годы для оценки и обнаружения рисков многих активов, в том числе пенсионных прог­рамм. Это нонсенс. Что если бы физики в 1945 году вели работу на основе одной только Ньютоновской механики, полностью игнорируя великое открытие сорокалетней давности — квантовую теорию?