Регина фон Флемминг: «Бизнес должен вернуть
доверие общества»

Климатические изменения, равные возможности для женщин, борцы за окружающую среду, защита труда – вот неполный список проблем, которые встают перед бизнесом, вытесняя на второй план привычную заботу об эффективности, маркетинге и бизнес-процессах. Западные корпорации давно создали подразделения, отслеживающие ESG (Environmental, Social, and Corporate Governance) – принципы развития, основанные на защите экологии, добросовестных отношениях с сотрудниками и клиентами и правильном корпоративном управлении. О том, что нужно российским компаниям, чтобы не отставать во внедрении ESG от западных коллег, и что уже делается в нашей стране в этом направлении, рассказала Регина фон Флемминг, являющаяся независимым директором в совете директоров МТС и недавно назначенная председателем комитета по ESG наблюдательного совета Совкомбанка.

Какую роль принципы ESG играют в управлении российскими компаниями и какую должны занять?

По моей оценке, в России из крупных компаний ESG занимаются не более чем в 50‒60 процентах, да и то часто для галочки. Руководители признают, что экология, отношения с потребителями и неправительственными организациями – это must have, но по-настоящему активно этим мало занимаются, либо находятся еще в самом начале пути.

Есть исключения. Нефтегазовые компании уровня «Роснефти» и «Газпромнефти» уже внедряют принципы ESG в повседневную работу. Они смотрят на опыт BP и Shell, по которым ударили скандалы, вызванные экологическими катастрофами на месторождениях. Еще один хороший пример экспортера, ориентированного на западные стандарты устойчивого управления, – «Фосагро». Они финансируют международные программы, в рамках которых сотни молодых ученых и выпускников разрабатывают «зеленые» технологии для химической промышленности и сельского хозяйства. И не могу не отметить Совкомбанк: созданный в нем комитет по ESG – первый в российском банковском секторе. И я рада, что получила возможность работать в этой структуре, хотя задачи стоят объемные и сложные.

Для разных отраслей принципы ESG выглядят по-разному?

Принципы едины, точки приложения усилий различные. Если вы нефтяная компания, придаете ли вы значение снижению загрязнения окружающей среды? Если технологическая – уделяете ли внимание защите информации и персональных данных? Производителям электроники стоит задуматься над тем, что делают их поставщики, например, безопасна ли добыча редких металлов – титана, палладия, платины. И, конечно, любая производственная компания обязана обращать внимание на безопасность и справедливые трудовые отношения на производстве. Смысл в том, чтобы думать не только о прибыли. ESG – это изменение парадигмы со «сколько компания зарабатывает» на «как она зарабатывает».

Как власти и неправительственные организации могут поддержать этот процесс?

Нужны штрафные санкции за нарушения. Но необходим и пряник. Если компания показывает, что она внедряет принципы ESG и готова работать в этом направлении, ей можно предоставлять налоговые льготы.

Большую роль, чем государство, в этом процессе могут играть неправительственные организации. Хорошая идея ‒ собрать все заинтересованные стороны: инвесторов, представителей потребителей и трудового коллектива, местных сообществ – в совет по ESG и регулярно обсуждать на нем все критические вопросы.

Как эта работа построена на Западе?

Есть разные примеры. У немецкого издательского дома Axel Springer есть совет потребителей: каждые шесть недель приглашаются читатели и выслушиваются их предложения. Это не маркетинговый инструмент, не фокус-группы: там звучит жесткая критика со стороны читателей, к которой редакции обязаны прислушиваться.

Не всегда компании создают подобные структуры добровольно. Siemens подвергся в этом году жесткой критике за планы поставки оборудования для угольной промышленности Австралии. Экоактивисты провели серию демонстраций, требуя от Siemens «отказа от участия в безумном проекте»: дело происходило на фоне катастрофы в Австралии, когда вся страна пыталась сдержать распространение пожаров. Тогда CEO Siemens Джо Кэзер допустил большую ошибку. Он заявил: «Это не наше дело, мы просто поставляем туда оборудование». Курс акций Siemens упал, компания понесла убытки, но получила урок и создала комитет по защите окружающей среды.

Еще один пример – поглощение концерном Bayer американского производителя генно-модифицированных продуктов Monsanto в 2016‒2018 гг. Сделка состоялась, но противодействие «Гринпис» и противников генетических технологий было таким яростным, что Bayer потерял в процессе судебных и антимонопольных разбирательств миллиарды долларов. 

Именно поэтому сейчас крупные инфраструктурные бизнесы, такие, например, как страховая компания Allianz, содержат советы по взаимодействию с потребителями. Allianz раз в полгода собирает представителей неправительственных организаций, политиков, журналистов и устраивает открытое обсуждение рисков, способных возникнуть в области ESG у компании и ее клиентов. Эти обсуждения напрямую влияют на решения, принимаемые руководством.

Но в повседневной деятельности бизнес обычно ориентируется на сухие цифры: курс акций, показатели выручки и прибыли

ESG можно и нужно оценивать в цифрах. C 1999 года Dow Jones рассчитывает индексы Dow Jones Sustainability Indices (DJSI), которые охватывают компании с качественным корпоративным управлением, климатической политикой, трудовыми практиками, равноправием – всем, что входит в комплекс ESG. И уже в течение пяти лет индексы DJSI обгоняют промышленный индекс Dow Jones. Аналогичные российские индексы также выглядят лучше, чем фондовые индексы страны.

Насколько российские компании отстают во внедрении принципов устойчивого управления?

Все проходят один и тот же путь. Послевоенное поколение немецких менеджеров представляло собой old boys club: они были закрыты и не интересовались желаниями общества. В результате к началу 80-х страна столкнулась с экологическими и социальными проблемами. Были аварии на предприятиях, Эльба отравлена отходами. Корпорации плевать хотели на демонстрации «зеленых»: «Это несерьезные люди, хиппи, зачем к ним прислушиваться!». Но общество мобилизовалось. Начав с требований квот для женщин, с экологической повестки, новые политические силы оказывали на корпорации все большее давление под лозунгом «мы не можем так жить!». Дело дошло до блокады демонстрантами предприятий, разгонов манифестаций, арестов. Прошло несколько десятилетий, и сейчас в Германии «зеленую» и социальную повестку разделяют даже консервативные политические силы и слои населения. Но всё начиналось с первопроходцев, пионеров, которые стали жить и работать по-новому и своим примером заражали всех остальных в своих отраслях. Я надеюсь, что активная работа по внедрению принципов ESG такими компаниями-пионерами, как «Фосагро», МТС, Совкомбанк и другими, подаст правильный сигнал остальным игрокам и процесс пойдёт гораздо быстрее.

Считается, что российские элиты консервативны, а общество атомизировано. Это большое препятствие для внедрения принципов устойчивого развития?

У России хорошие стартовые позиции. Исторически в СССР предприятия несли больший груз социальной ответственности, чем на Западе, и эта традиция не ушла. Я могу привести много примеров: например, в Челябинске в разгар первой волны эпидемии COVID-19 ЧТПЗ помогал мэрии, городским поликлиникам и больницам. Программы помощи клиентам и медикам ввели АФК «Система», МТС, Совкомбанк и другие компании. Я увидела уникальный союз бизнеса и местных властей, чем, к сожалению, не может похвастаться Германия. Volkswagen предоставил автомобили скорой помощи, а Lufthansa ‒ медицинские маски, и их перевозили спецрейсами в Берлин, но в России масштаб помощи был более значительным. Здесь компании помогали сотрудникам и обществу в разы эффективней и структурированней, чем на Западе. Я считаю, что это — наследство СССР. И это большой плюс для России.

А куда мы должны прийти в ближайшие годы?

Проблемы, которые стоят перед бизнесом, в России и мире одинаковы. Последнее исследование Edelman Thrust Barometer (изучает потребительские настроения в крупнейших экономиках) показывает, насколько «левым» становится мир. 56 % опрошенных считают, что капитализм приносит больше вреда, чем пользы. 65 % не доверяют директорам корпораций, политическим и религиозным лидерам. Это чревато конфликтами и ставит под угрозу всю парадигму современной экономики. Бизнесу необходимо вернуть доверие общества.

Я мечтаю, чтобы крупные компании в России поняли: ESG не только социальная ответственность, это выстраивание отношений с потребительскими и неправительственными организациями, с критиками, со всеми заинтересованными сторонами. Менеджмент российских компаний часто живет в выдуманном мире, где он со всех сторон окружен врагами. Но настоящий мир тот, в котором победили социальные сети, царит транспарентность и диалог. Потребители, граждане готовы отстаивать права на здоровое питание, здоровую экологию для себя и своих детей, справедливые трудовые отношения, равноправие. Корпорации больше не могут занимать позицию «не волнуйтесь, мы сами всё решим». И у нас очень мало времени, чтобы это осознать.

Регина фон Флемминг окончила Свободный университет Берлина, институт политических исследований Science Po Paris (Франция) и бизнес-школу INSEAD. В 1996‒1999 годах возглавляла российские представительства Ehrmann AG и Krone AG. В 2000‒2003 годах занимала пост вице-президента американо-российского инвестиционного фонда Delta Capital в Москве. С 2005 по 2015 г. возглавляла  российское подразделение  издательского концерна Axel Springer AG. В 2014 г. возглавила комитет по корпоративной социальной ответственности Российско-германской внешнеторговой палаты. В 2015-м избрана членом совета директоров ПАО «МТС». Является членом бюджетного комитета, комитета по вознаграждениям и назначениям, комитета по корпоративному управлению при совете директоров ПАО «МТС». В марте 2020 года вошла в наблюдательный совет Совкомбанка в качестве независимого неисполнительного директора. Позднее была утверждена в качестве председателя комитета по аудиту наблюдательного совета банка и комитета по экологии, социальной ответственности и корпоративному управлению (ESG).​