Пусть наука
станет бизнесом

Организм взрослого человека в среднем содержит около 40 л воды, поддерживающей метаболические процессы. Повреждения кожи при тяжелых ожогах могут привести к потере до 37 л воды в день. Традиционное лечение в таких случаях часто предполагает ряд мучительных хирургических операций. Став свидетельницей страданий фермера, получившего тяжелейшие ожоги, Линн Аллен-Хоффманн поклялась найти способ помочь таким пациентам. Она посвятила десять лет исследованиям и провела более 1000 опытов, прежде чем в 1999 году получила патент на заменитель кожи, созданный из клеточных линий здоровой ткани.

Сегодня Аллен-Хоффманн — глава и директор по науке компании Stratatech, разрабатывающей заменители кожи для терапевтических и исследовательских нужд. Фирме принадлежит более 20 американских и международных патентов. В июле 2013 года Stratatech заключила контракт на $47 млн с Министерством здравоохранения и социальных служб США и получила от Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов разрешение на использование своего флагманского продукта — искусственной кожи StrataGraft. Эта ткань обещает значительно облегчить жизнь ожоговым больным: 19 из 20 участников клинического испытания смогли с ее помощью избежать болезненных дополнительных операций.

Что может быть лучше подобных историй: ученый делает открытие, создает компанию и производит продукт, спасающий жизни?! Но, к сожалению, далеко не всем удается легко перейти от открытия или изобретения к коммерциализации. Вспомним Роберта Кернса, придумавшего стеклоочистители с прерывистым режимом работы, которыми сегодня оснащено большинство автомобилей. Он разработал, воплотил в жизнь и запатентовал эту технологию в 1960-е годы — а затем почти 30 лет добивался ее признания и финансовой отдачи.

Кернс сразу увидел коммерческие перспективы своего изобретения и попытался продать его компаниям Chrysler и Ford. Гиганты ­отказали ему. Чуть позже, в 1969 году, Ford вдруг представила автомобиль с «прерывистыми» стеклоочистителями — а в следующее десятилетие эту технологию переняли другие автопроизводители. С удивлением обнаружив, что такие «дворники» стоят даже на иностранных машинах, Кернс разобрал реле стеклоочистителей, которое его сын купил у местного дилера Mercedes. Выяснив, что оно работает по его технологии, Кернс подал в суд.

Хотя у Кернса был патент, ему пришлось побороться за свои деньги. Chrysler и Ford утверждали, что он не создал ничего нового и что любой, кто «сечет» в технике, может легко собрать такую же деталь. Изобретение, с их точки зрения, было настолько «очевидным», что патент терял свою силу.

В конце концов суд принял сторону истца и заставил Chrysler выплатить $30 млн, а Ford — $10 млн. Однако процесс занял уйму времени и измотал Кернса — а компенсация оказалась несущественной, если учесть, что технология до сих пор применяется в миллионах автомобилей.

В этой статье мы рассмотрим семь распространенных ловушек для интеллектуальной собст­венности и расскажем, как в них не попасть.

Внутреннее противоречие

Сразу скажем: ситуация не в пользу ученых. История Кернса довольно типична. По данным Ведомства по патентам и товарным знакам США и Всемирной организации интеллектуальной собственности, в 2013 году только в Соединенных Штатах было выдано около 280 тысяч патентов, а в мире в целом — порядка миллиона. Однако лишь 10% из них принесут доход — да и то небольшой: средний патент не окупает даже стоимости его получения.

Чаще всего это объясняется внутренним противоречием между бизнесом и наукой. Коммерческий успех новой технологии обычно связан с монополией на ценный актив или ­ресурс. Но при этом научные прорывы возможны только при открытом обмене идеями и доступе к разнообразным источникам информации. Пока это противоречие не удастся разрешить, революционное открытие не будет успешно коммерциализировано и не реализует свой потенциал.

Чтобы понять, как справиться с этим противоречием, мы подробно изучили более тысячи изобретений, рассмотренных Отделом передачи технологий (Technology Transfer Office, или ТТО) Исследовательского фонда выпускников Висконсинского университета. Вместе с Карлом Гульбрандсеном и Майклом Фальком, членами администрации университета, мы опросили руководителей, специалистов по интеллектуальной собственности, контрактам и лицензированию, юрисконсультов и других сотрудников ТТО. Мы присутствовали на собраниях Отдела, чтобы лучше понять, как оценивается коммерческий потенциал изобретений.

В результате мы смогли выявить семь ловушек, в которые чаще всего попадают неосторожные изобретатели (как частные лица, так и фирмы). Особенно опасны они с общественной точки зрения, так как мешают внедрять полезные инновации, которые могли бы улучшить жизнь людей по всему миру. Далее в статье мы опишем эти ловушки и предложим проверенные приемы, помогающие обойти их стороной. Эти приемы, конечно, больше подходят для ученых — но и прочим инноваторам не помешает узнать, как управлять интеллектуальной собственностью и получать отдачу от своих разработок.

Раскрытие информации

Большинству изобретателей не терпится рассказать миру о своем открытии. Ученым этого, в общем, не избежать: важная часть их работы — публикации. К сожалению, разглашение информации часто мешает первооткрывателю запатентовать изобретение. В этом на собственном горьком опыте убедился профессор Имперского колледжа Лондона Роберт Пернечки.

В 2010 году Пернечки выделил из спинномозговой жидкости белóк — биомаркер болезни Альцгеймера, позволяющий повысить точность ранней диагностики заболевания. Пернечки обратился в ТТО в надежде коммерциализировать свое открытие, но ему неожиданно отказали. К тому времени ученый уже подробно описал суть своей разработки в ведущем научном журнале. Как объяснили ему в ТТО, это сделало изобретение достоянием общественности, не подлежащим патентной защите.

Разумеется, ученые, постоянно вращающиеся в научных кругах и взаимодействующие с коллегами, не могут сохранять идеи в полном секрете. Поэтому коммерческая тайна как единственный и наиболее распространенный способ управления интеллектуальной собственностью — не для них.

Чтобы избежать этой ловушки, нужно стараться хотя бы не выдавать полную информацию об изобретении, ограничиваясь описанием основного результата или решаемой проблемы. Кстати, в странах, где требования к раскрываемым данным (льготный период, детализация, ­определение «изобретательского уровня») жестче, чем в США, даже частичное описание открытия помешает его защите.

В любом случае, прежде чем разглашать хоть какую-то информацию, рекомендуется подать предварительную заявку на патент. Некоторые компании защищают свои права, размещая такую заявку за несколько дней (или даже часов) до обнародования части данных о своих изобретениях. Предварительная заявка сохраняет за автором право на получение выгод от открытия — и дает ему время на дальнейшую разработку концепции, проверку результатов и создание рабочего прототипа. Все это затем можно добавить в полноценную заявку. Если раскрытие информации произошло неумышленно, нужно немедленно подать предварительную заявку: есть шанс, что это защитит интеллектуальную собственность. Помните: окончательную заявку следует размещать не позднее, чем через год после предварительной.

Корпоративные научно-исследовательские лаборатории редко допускают ошибку Пернечки. В крупных фирмах всегда есть стандартные процедуры проверки, одобренные юристами и специалистами по интеллектуальной собственности, процесс раскрытия информации об изобретениях взят под строгий контроль, а сотрудники проходят необходимое обучение. Но все равно сохраняется вероятность ­случайного «слива» — компании часто рассказывают о своих перспективах потенциальным инвесторам, заказчикам и поставщикам. Важнейший патент, с помощью которого Nestlé защищала свою популярную кофемашину Nespresso, был признан недействительным в Великобритании отчасти потому, что, отправив тестовую версию продукта сорока эксклюзивным заказчикам в Бельгии и Швейцарии, компания легкомысленно не потребовала от них соглашения о конфиденциальности. Из-за этой вроде бы небольшой небрежности рынок наводнили «пиратские» капсульные кофемашины.

В эту ловушку угодила даже Apple, когда в 2007 году во время презентации iPhone Стив Джобс продемонстрировал эффект «отскакивания» фотогалереи. Apple подала заявку на патентование этой технологии в Европе лишь через пять месяцев после презентации, и, как следствие, немецкий суд в 2013 году объявил патент недействительным.

Пренебрежение защитой

Инновации в области процессов и методов работы трудно защитить. Поскольку большинство компаний осуществляет производственные операции за закрытыми дверьми, зачастую невозможно сказать, как именно был создан продукт. Это позволяет конкурентам копировать чужие наработки, не платя за лицензию. Так и произошло с Робертом Кернсом и его стеклоочистителями. Если бы Кернс раньше озаботился защитой прав на интеллектуальную собственность, история, скорее всего, развивалась бы по иному сценарию.

В идеале разработчик должен встроить маркеры производственной технологии или метода в сам продукт. Так поступила группа изобретателей, придумавших новый процесс извлечения из винодельческих отходов флавоноидов (соединений, содержащихся в красном виде, соке красных грейпфрутов и т. д., которые полезны для сердечно-сосудистой системы людей и животных). Авторы технологии нашли способ придать полученным флавоноидам химическую уникальность. Теперь, если кто-то повторит их процесс, это можно будет определить с помощью простой пробы.

Другой способ защиты — превратить процесс в продукт. Одна исследовательская группа ­представила ТТО метод изучения стволовых клеток in vitro в условиях, имитирующих in vivo. Несмотря на очевидный коммерческий потенциал (этот метод был интересен исследователям и биотехнологическим фирмам), стало ясно, что защитить технологию от незаконного использования будет сложно. Авторы нашли выход — создать на основе своего метода лабораторный комплект и продавать его как продукт. Теперь копировать метод практически бессмысленно — проще купить.

Если пометить продукцию или превратить процесс в продукт не удается, можно обратиться к производителю более крупных систем и предложить ему получить лицензию и встроить новые процессы в существующий инструмент или платформу. В этом случае ответственность за защиту изобретения ложится на большую организацию, которая лучше подготовлена к борьбе за свои права.

Так поступил Чарльз Мистретта — руководитель исследовательской группы, в 2003 году разработавшей технологию, способную создавать и в реальном времени выводить трехмерные динамические снимки пораженной части организма. С помощью этой технологии врачи могут обнаруживать нарушения проходимости даже самых тонких сосудов. Чтобы извлечь финансовую выгоду из этого изобретения, Мистретта передал все права компании GE Healthcare, а та использовала его в аппаратах МРТ.

Неспособность доказать оригинальность

Изобретатели часто создают свои производительные, экономичные и удобные устройства и технологии на основе уже существующих и широко известных. Последствия могут оказаться неприятными: поскольку патентуемая инновация обязана быть «совершенно новой» и «неочевидной» для специалистов, а также обладать высоким «изобретательским уровнем». В 2010 году Филип Вайерс столкнулся с этой проблемой: его надежды на получение награды в $9 млн от Master Lock рухнули, когда суд постановил, что изобретенный им механизм замка был «очевидной» комбинацией существующих конструкций. Его патент отменили, руководствуясь принципом «здравого смысла».

Чтобы предотвратить подобную неудачу, полезно придать инновации дополнительные уникальные характеристики. Если модификация существующего продукта ведет к значимому повышению производительности, это поможет доказать неочевидность. Инновацию, разработанную в компании, можно подкрепить, скомбинировав уникальные решения, алгоритмы или знания со стандартными инструментами и технологиями. Если это сочетание работает лучше, чем имеющиеся аналоги, фирма сможет отстоять право интеллектуальной собственности на свою версию, но, чтобы отмести возражения, важно заранее предвидеть возможные атаки.

Такой подход применили Джеффри Персиваль и его коллеги, создавшие Star Tracker 5000 — устройство, крепящееся на носу космической ракеты и корректирующее высоту полета исходя из положения звезд. Прибор был собран из готовых компонентов по стандартной технологии — это сделало его едва ли не в сто раз дешевле единственного альтернативного продукта на рынке… и спровоцировало сомнения в его оригинальности. Тогда группа Персиваля внедрила в свое устройство уникальный алгоритм быстрой передачи отснятых цифровых изображений. На изобретение был получен патент, и ТТО группы успешно продал лицензию на весь продукт NASA. В итоге Star Tracker 5000 был установлен как минимум на 30 запущенных ракетах и на высотных аэростатах.

Конечно, соединять готовые компоненты с уникальными проще большим фирмам, ведь у них шире выбор. Небольшим организациям и университетам лучше найти крупного партнера, чтобы адаптировать изобретение и получать лицензию вместе с ним.

Опора на известные источники

Изобретения не так уж часто связаны с прорывами в науке. Большинство из них опирается на давно известные принципы и закономерности. Поэтому так часты обвинения в отсутствии «изобретательского уровня» — очевидной новизны: даже если патент получен, конкуренты могут оспорить его и втянуть изобретателя в долгую и затратную тяжбу.

Нападения подобного рода можно предотвратить, продемонстрировав новый способ приложения известных знаний. К примеру, профессор ветеринарии представил специальный нож для подрезки и чистки лошадиных копыт. В изобретении не было научной новизны, но этот нож, в отличие от любого другого на рынке, снижал у тех, кто им пользуется, риск развития синдрома запястного канала.

Оригинальность можно подтвердить и необычным использованием материалов. Так, одна изобретательница занималась опреснением воды. Общие принципы этого процесса — мембраны и нанофильтрация — хорошо известны. Однако соединив их с уникальным материалом — мембраной из диоксида кремния, модифицированного железом, — ученый смогла юридически доказать, что ее разработка — принципиальный шаг вперед.

А вот еще один поразительный пример. Группа ученых создала инструмент для манипуляций с микрожидкостным устройством. Инструмент похож на пипетку, в нем установлен микроклапан, регулирующий подачу жидкости так, что можно взять несколько клеток или мельчайшую дозу жидкости. Регулируемый клапан сам по себе известен очень давно — но идея установить его на микрожидкостное устройство, значительно повысив его эффективность, ранее никому в голову не приходила.

Неспособность застолбить территорию

Важные инновации могут быть использованы для самых разных целей. Потенциальные конкуренты часто берут информацию из открытых источников (например, из статьи в научном журнале или заявки на патент) и используют ее по-своему. В некоторых случаях им удается запатентовать новое применение, хотя к самому изобретению они отношения не имеют.

Мы рекомендуем разработчикам как можно раньше выявлять максимум областей, где может быть использовано их творение. Если они заранее поймут, какие из них наиболее ­перспективны, и сосредоточатся на них, это улучшит отдачу. Полезно также подать ­предварительную заявку на патент. Так компания выгадает целый год на завершение исследований и определение наиболее выигрышных сфер применения. Впрочем, предварительная заявка — палка о двух концах: если по истечении года все процессы не будут завершены, информация из заявки станет общедоступной. Так что описанная стратегия требует осторожного обращения — обращаться к ней стоит, например, если результат предсказуем, а рынок применения достаточно широк.

Определяя, «где копать», важно не ограничиваться сферой собственных научных интересов. Это поняли Марк Кук — специалист по птицеводству и Майкл Париза — микробиолог. Первый изучал цыплят, второй — антиканцерогены, и обоих интересовала конъюгированная линолевая кислота (КЛК) — жирная кислота с широким спектром полезных свойств. Самое перспективное применение КЛК лежало за пределами сфер обоих ученых.

Кук и Париза обнаружили, что КЛК обладает антикацерогенным действием, способна ­излечивать аутоиммунные болезни, повышать долю мышечной массы и снижать долю жира в организме. Соответственно, она могла стать хитом среди фитнес-продуктов. Изобретатели заключили первичные соглашения о лицензировании с EAS — ведущим производителем биодобавок — и одновременно подали предварительную заявку на патент. Почти сразу лицензией на их технологию заинтересовались другие производители, специализирующиеся на снижении веса.

Ошибки атрибуции

Общение со специалистами в разных областях повышает качество исследований. Поэтому ученые посещают конференции и выставки последних разработок. На таких мероприятиях можно многое узнать о новых идеях и открытиях, причем не только в одной конкретной области. Обменяться мыслями и получить обратную связь можно и в интернете — на форумах и других платформах.

Так кого же считать автором идеи, родившейся в процессе совместного творчества? На этот вопрос зачастую непросто ответить. Все усложняет и стремление ученых рассыпаться в благодарностях перед причастными к процессу. Мы знаем ученого, изучавшего резистентность к инсулину у животных, который записал в соавторы своего изобретения лаборантку, — ведь без нее он бы не мог работать. Более того, область экспериментов он выбрал, услышав мнение некоего профессора на конференции, и считал, что тому тоже полагается часть доходов от изобретения. Но беда в том, что инвесторы предпочитают вкладываться в коммерциализацию разработок с четко определенным авторством.

Мы советуем инноваторам различать самостоятельную изобретательскую деятельность и работу по указанию руководителя. Возможно, хорошие лаборанты и заслуживают материального поощрения, но считать их авторами разработки, если они не вели независимых исследований, нельзя.

С другой стороны, важно отмечать тех, кто действительно внес значимый вклад в общее дело. Рассмотрим случай Инбаэ Йона, создавшего безопасный троакар для предотвращения повреждений внутренних органов при эндоскопических процедурах. В 1985 году он получил патент США как единоличный изобретатель этого устройства и в дальнейшем продал компании Ethicon эксклюзивную лицензию на свою технологию. В 1989 году Ethicon обнаружила, что ее соперница, U.S. Surgical, нарушила патент. Началось разбирательство. Революционные открытия редко делаются в одиночку — и троакар не стал исключением. При его создании Йон сотрудничал с Юном Цзаэ Чоем — техником-электронщиком. Хотя тот участвовал в разработках, Йон не заплатил ему и завершил сотрудничество до окончания работ. Йон подал заявку на патент, указав себя в качестве единственного изобретателя и не признав роль Чоя.

В ходе разбирательств компания U.S. Surgical разузнала об участии Чоя в исследованиях, связалась с ним и в 1992 году занялась исправлением авторства оригинального патента Йона. Когда Чой получил частичные права на технологию, U.S. Surgical заключила с ним отдельное эксклюзивное лицензионное соглашение. Далее в 1998 году суд признал, что, хотя и задним числом, U.S. Surgical применила патент верно. Ethicon проиграла дело.

Компании зачастую недооценивают вклад третьих лиц, и юридически они правы: изобретатель, являющийся их сотрудником, не может включать в заявку посторонних. Однако, даже если разработка принадлежит фирме, не следует делать вид, что в ней никто не принимал участия. Инноватор опирается на труды широкого круга специалистов — и не только из своей организации. Особенно внимательными ко всем участникам процесса должны быть фирмы, чьи исследователи принимают активное участие в работе альянсов и совместных предприятий.

Как избежать ошибок атрибуции? Прежде всего, еще до начала коммерческих разработок нужно составить соглашение о правах на интеллектуальную собственность. Помните, что законы о структуре и деталях подобных договоров во всех странах разные. Во многих европейских странах компании официально обязаны вознаграждать сотрудников за изобретения, сделанные в ходе работы. Важно фиксировать (в лабораторных записях, протоколах и файлах статистики), как именно велось исследование и кто в нем участвовал. В случае с Ethicon на документах, поданных Йоном вместе с заявкой на патент, обнаружили записи Чоя. Это доказывало, что он соавтор. Подобные предосторожности могут предотвратить проблемы, вызванные претензиями других исследователей на перспективное изобретение.

Зависимость от спонсоров

Одни открытия делаются на скромные деньги, другие требуют значительных вложений до момента выхода на рынок. Внешнее финансирование ставит изобретателя в зависимость от спонсора.

Инвестиционная кабала (при которой спонсор претендует на интеллектуальную собственность) особенно часто угрожает небольшим исследовательским фирмам, вступающим в альянсы и долевые партнерства с крупными корпорациями. Одна мелкая компания разработала новый способ крекинга бензина и дизельного топлива до впрыска, обеспечивающий повышенную эффективность сгорания. Для проведения испытаний нужны были дополнительные средства. Технологией заинтересовался крупный автопроизводитель — но не станет ли он претендовать на интеллектуальную собственность в обмен на инвестиции?

В такой ситуации разработчику необходимо сначала подать предварительную заявку на патент, а уж только потом привлекать финансирование. Это определит его право на изобретение и докажет, что инвестиции требовались исключительно для сбора данных, анализа результатов и разработки прототипов, — и обо всем этом сказано в заявке. Это укрепит позицию изобретателя в последующих переговорах со спонсором о коммерциализации. Разумеется, любые сделки предполагают компромисс. Инвесторам можно предложить такие бонусы, как, например, бесплатный доступ к технологии и небольшая доля дохода с лицензирования. В таком виде соглашение лишь подчеркнет приоритет прав разработчика.

Мы живем в эпоху инноваций — будь то стволовые клетки или альтернативные источники энергии. Но слишком часто ученые-­первопроходцы не получают полагающегося им по справедливости вознаграждения за свой труд. Им не удается успешно выводить на рынок инновации, способные принести пользу обществу. Стратегии, описанные в этой статье, дают изобретателям возможность тщательнее контролировать собственные творения и выводить их на коммерчески успешный уровень.