Познать себя
и победить

Нередко люди, пережившие тяжелые испытания, говорят что-то вроде: «Я рад, что все сложилось именно так». Как ни странно, но именно когда приходит беда — умирает любимый человек, врачи ставят страшный диагноз или резко идет под откос карьера, — многие становятся сильнее, увереннее в себе.

Откуда-то появляются спокойствие и даже оптимизм, которых раньше не было. Кто-то видит в этом не более чем стремление делать хорошую мину при плохой игре. Я и сам недавно так думал. 26 мая 2001 года я стал инвалидом: из-за серьезной травмы позвоночника у меня навсегда осталась парализованной нижняя половина туловища. Мне сделали две сложные операции, потом два месяца я провел в бостонской реабилитационной лечебнице и еще бесконечных четыре года проходил один за другим курсы физиотерапии.

Все случилось неожиданно. Я был совершенно здоров, работал консультантом по менеджменту, преуспевал, и вдруг моя привычная жизнь резко оборвалась, а будущее скрылось в тумане. Поначалу я чувствовал только страх и боль. Потом меня охватило отчаяние, ведь я никогда больше не смогу ходить. И конечно, я хорошо понимал, что болезнь не только перечеркнула мою прежнюю жизнь, но отразится на моей жене и двоих детях.

Паралич — это самое ужасное, что выпало на мою долю. Наступили черные дни, вся жизнь превратилась в сплошную борьбу за выживание. Но нет худа без добра. Волей-неволей я стал подводить итоги — чего достиг, что упустил, приводить в порядок свои мысли. Тогда я ясно увидел, что было лишь суетой, что — действительно важным. И еще в больнице я понял, что прошлого не вернуть, что слезами горю не поможешь — нужно начинать новую жизнь, полагаясь на собственный опыт, поддержку семьи и друзей. Сегодня я не только по-прежнему работаю консультантом, но и занимаюсь тем, о чем раньше никогда не думал, например, пропагандирую исследования в области стволовых клеток.

«Все, что не убивает меня, делает меня сильнее». Сегодня эти слова Ницше повторяют все кому не лень. Но трудно представить себе, как такое может быть, чтобы, испытав несчастье, человек вдруг почувствовал новый вкус к жизни. Тем не менее говорю абсолютно честно: хотя я прикован к инвалидной коляске, я вполне доволен своей жизнью. Как это так? Ну во-первых, мне повезло: травма не была смертельной. А во-вторых, я уверен, что в каждом человеке таятся скрытые силы и они помогают ему выздоравливать, восстанавливаться, преодолевать себя.

Жизнестойкость — важное качество современного руководителя, хотя ее часто путают с твердостью и жесткостью. Конечно, они связаны между собой, ведь, чтобы принимать непростые решения, иногда приходится действовать жестко, отбросив в сторону чувства. Но всегда и во всем хороша мера.

Если человек прячется от эмоций за непробиваемой броней, он теряет связь с окружающими. Жизнестойкость, напротив, дает ему силу не столько защищаться от ударов, сколько гасить и отражать их. Руководители стараются предвидеть развитие событий и заранее подготовиться к любым поворотам. Но судьба часто преподносит нам сюрпризы, и никому не дано предусмотреть все. Зато можно научиться жить так, чтобы достойно встречать трудности и решать проблемы по мере их поступления, искать новые пути и двигаться вперед.

Получив травму, я хорошо понял, что это за штука — жизнестойкость. Говорил я об этом с разными руководителями, с людьми, на себе испытавшими тяжелые удары судьбы. Надеюсь, мой рассказ убедит читателей в том, что после кризиса можно начать новую жизнь. А тем, кому приходится постоянно преодолевать повседневные трудности, — подскажет, как достойно встречать невзгоды.

Только вперед

Со свалившимся несчастьем смириться не так-то просто, говорят — только время лечит. Я никого не призываю «полюбить» свое новое положение или искать оправдание собственному унынию. Просто надо осознать: жизнь на этом не заканчивается. Я довольно скоро сказал себе, что смогу жить с парализованными ногами: ничего не попишешь, прошлого не вернуть. И тогда стал думать о том, что я в силах изменить. Как и дальше жить полноценной жизнью?

Все люди, прошедшие через тяжелый кризис, прекрасно помнят тот миг, когда поняли, что нужно принять свою беду и продолжать жить. Они помнят, где находились, как были одеты, кто был рядом, какая была погода — каждую мелочь. У меня такой поворотный момент наступил, когда я уже провел несколько невыносимо тоскливых недель в клинике. Я лежал на больничной койке и смотрел в окно. И вдруг сказал себе: «Еще не все потеряно». Неполноценным я стал только физически, но мозг-то мой работает ничуть не хуже. До травмы я занимал руководящие посты, возможно, для кого-то я стану живым примером — люди будут на моем примере учиться преодолевать трудности. Я даже подумал, что когда-нибудь обязательно опишу свою историю в Harvard Business Review. Мечта моя сбылась, но суть не в этом; главное, что наконец-то будущее не только перестало пугать меня, но, наоборот, показалось мне вполне заманчивым.

Я легко расстался с прошлым в первую очередь благодаря друзьям и близким. Это они помогли мне понять, что я прожил жизнь недаром и многого добился. За первые два месяца, проведенных в больнице, я получил несколько сотен писем, причем больше половины — от тех, с кем познакомился за двадцать лет работы консультантом в CSC Index. Мне не просто выражали сочувствие и говорили слова поддержки — друзья писали о наших встречах, о том, как когда-то я помог им. Удивительно, они помнили то, о чем я уже совершенно забыл: один знакомый, например, вспоминал, как хорошо мы с ним беседовали по душам лет десять назад, другой — как однажды во время командировки нам пришлось задержаться в Миннесоте и как я поддержал его — он тогда разводился с женой. Третий говорил, что никогда не забудет, как я примчался к нему в Чикаго, узнав, что его уволили из компании, в которой он проработал двадцать лет.

Читая эти письма, я испытывал странное чувство: словно попал на собственные похороны и слушаю панегирики в свой адрес. Конечно, я был очень растроган, но, главное, я понял, что уже немало помог другим, что мне не нужно ничего никому доказывать, и испытал большое облегчение. К счастью, мне удалось сохранить отношения с этими людьми в своей новой жизни.

Я бы никогда не обрел надежду, если бы не поддержка окружающих. Чтобы выжить, нужен хотя бы один человек, который верит в тебя, который ни на секунду не сомневается в том, что ты справишься, даже если ты сам теряешь веру. Мне повезло: у меня прекрасные дети и любящая жена — об их героизме я не буду здесь говорить, это отдельная тема. Но прочные семейные узы есть не у всех, и в кризисных ситуациях таким людям достается больше всего. Письма, которые я получил, доказывают, что дружеские отношения могут сложиться где угодно, даже на работе. Если ты искренне заботишься о людях, они этого не забудут.

Думайте о будущем

Когда приходит беда, привычное течение жизни резко обрывается. Вас начинает неотступно преследовать мысль: что же в конце концов произошло? Помню, поначалу я все время прокручивал в голове одно и то же: за что? почему именно со мной? Еще меня мучили мысли о будущем. Будет ли нам по карману по-прежнему жить в нашем доме? Хватит ли денег, чтобы отправить детей в колледж? Смогу ли я хоть что-нибудь делать по дому? Работать? Сколько буду зарабатывать? Порой эмоции брали верх над здравым смыслом, и мне рисовались жуткие картины: я так и видел, как окажусь на улице и буду просить милостыню.

В конце концов я решил, что хватит ковырять свою рану и все время рисовать будущее в черных тонах. А заодно я понял, что ответа на вопрос «Почему я?» нет — такое может случиться с каждым. И вместо того чтобы лить слезы по прошлому и пугать себя будущим, нужно вернуться в настоящее и всю свою энергию направить на более важную задачу: поскорее прийти в себя. Тут пригодился мой профессиональный опыт, он помог мне разглядеть новые перспективы, ведь я часто консультировал руководителей организаций, бравшихся за кардинальную реструктуризацию. В таких случаях многие опытные и способные сотрудники теряли работу. Я видел, чего им это стоило и как они восставали из пепла.

В больнице я воочию убедился, что, как бы ни были плохи твои дела, всегда есть люди, которым гораздо хуже. В нашем отделении было еще 14 пациентов. Четверым не исполнилось и двадцати. У одной 17-летней девочки после неудачного прыжка в воду парализовало руки и ноги. Я говорил себе: мне 52 года, мне повезло с работой, с семьей — двадцать лет я прожил с женой душа в душу, у нас двое замечательных детей. И я еще жалею себя?!

Создайте себя заново

Невзгоды часто приводят к личностному кризису. Если вас уволили, вы начинаете сомневаться в своем профессионализме. Если умирает любимый человек, вы теряете всякую опору в жизни. Тяжелая физическая травма, как у меня, лишает вас элементарной независимости. Решив строить новую жизнь, я прежде всего поставил себе задачу остаться самим собой.

Мои мучения начались в первый же день пребывания в больнице. Я привык быть самостоятельным и никак не мог смириться с тем, что теперь мне не обойтись без посторонней помощи. И конечно, меня пугала мысль о том, что я стану бременем для своей семьи.

Порой я представлял себя чем-то вроде домашнего животного: «Кто сегодня выгуливает собаку? Я вчера ходил, теперь твоя очередь». Конечно, все это полная чушь, но так проявлялось мое психологическое состояние.

Мое внутреннее смятение усугубляли врачи: они вполголоса обсуждали меня, словно я не живой человек, а этакая задачка из учебника. Сказать по правде, поскольку по работе мне доводилось часто анализировать и обсуждать других людей, в конце концов я понял, что они и в самом деле воспринимали мою травму как интересный клинический случай. И тогда я стал самоутверждаться: вмешивался в разговоры врачей, высказывал свою точку зрения и даже предлагал, как усовершенствовать работу больницы. Мне хотелось показать всем, что я не просто безвольное тело — у меня есть свое мнение и с ним нужно считаться.

Несмотря на оптимизм и решительный настрой, первые выходы в свет давались мне нелегко. Многим трудно общаться с инвалидами. Моя коляска привлекала всеобщее внимание. Хотя при этом меня легко не заметить: во-первых, мои глаза ниже уровня глаз стоящего собеседника, а во-вторых, инвалидов часто считают ущербными людьми, причем не только физически. Чтобы меня воспринимали всерьез, я веду себя иначе, чем раньше, — стараюсь быть общительнее и самоувереннее. Я всегда первым начинаю беседу, так я показываю, что кое-чего еще стою. Моя энергичность застает некоторых врасплох: собеседники просто не ждут от меня такого напора.

Поначалу мне было нелегко переделывать себя. Приходилось привыкать к мысли, что прежняя жизнь не вернется, и в то же время я еще плохо представлял себе, кем стану в жизни новой. Впрочем, в таком подвешенном состоянии есть свои плюсы — я наконец-то почувствовал себя свободным. Меня больше не сдерживали никакие ограничения, даже те, которые я не осмеливался преступить в своей прошлой жизни.

В новой жизни я стал целеустремленным и бесстрашным — порой мне кажется, что я абсолютно неуязвим. Когда я вижу возможность взяться за какое-то дело, то ни у кого не спрашиваю разрешения, а просто начинаю действовать. Я говорю себе: «Я уже прошел через настоящий кошмар, и со мной все в порядке. Хуже уже ничего не может произойти».

Стремитесь к новым высотам

Я всегда ставил перед собой большие задачи. Я одним из первых в своей семье поступил в колледж, и это открыло передо мной прежде немыслимые перспективы. А в нашей консалтинговой фирме CSC Index мы учили клиентов, что всегда нужно ставить высоко планку. Поэтому, еще находясь в больнице, я решил, что дам волю своему честолюбию и буду стремиться к самым высоким вершинам: раз уж я выжил, то нужно прокладывать новые пути.

Когда меня выписали, я постарался как можно быстрее вернуться к работе. Со своим тридцатилетним опытом я вполне мог принести пользу людям. Однако теперь приходилось действовать в новых условиях: волей-неволей надо было считаться с моим физическим состоянием. За полтора года до этого я ушел из своей компании и вместе с партнером основал новую фирму. Здесь я отвечал в основном за маркетинг, а эта работа требует высокой мобильности. После травмы я не мог заниматься ею в полной мере, поэтому мы с партнером решили временно приостановить мое активное участие в делах компании. Что же было делать?

И снова помогли старые знакомые. Мой первый серьезный выход в свет состоялся в сентябре, когда я приехал на собрание ветеранов CSC Index. Организатор встречи предложил мне выступить, и я с радостью согласился. В наступившей тишине я попросил присутствующих сесть (многие сели прямо на пол). Я сказал, как много значила для меня их поддержка. Поскольку все сидели, мне не нужно было задирать голову, чтобы видеть лица. Меня это очень тронуло.

Спустя девять месяцев после травмы я дважды обсуждал свою дальнейшую профессиональную судьбу с людьми, которым полностью доверял. В этих совещаниях участвовало восемь-девять человек, один из них исполнял роль ведущего. Мы говорили о том, что благодаря моему физическому состоянию я смогу налаживать связи с новыми людьми. Зная, какое тяжелое испытание я выдержал, они будут больше доверять мне, и моя стратегия достижения успеха будет казаться им более убедительной. Я не хотел заниматься только кризисным консалтингом, а рассчитывал, что мой опыт поможет другим добиваться поставленных целей вопреки трудностям. Меня также интересовали традиционные сферы бизнеса. Я предложил несколько вариантов собственного трудоустройства. Например, я мог бы консультировать врачей и помогать им быстрее ставить пациентов на ноги — возвращать к нормальной жизни или организовывать тренинги для руководителей, на которых их учили бы формулировать более смелые задачи себе и своим подчиненным. Рассматривая каждый вариант, мы старались понять, насколько он осуществим, будет ли мне интересна та или иная работа, каков будет результат.

Примерно через полгода мне позвонил бывший коллега и попросил меня помочь ему консультировать группу руководителей, которые создавали собственную фирму. Работа мне нравилась, но самое главное, у меня появилась возможность вернуться в мир бизнеса. Поначалу я с трудом выдерживал полный рабочий день, меня выматывала одна только дорога: доехать через пробки в центр Бостона, найти место для парковки, затем добраться на коляске до офиса — это испытание не из легких. Однако сам факт того, что я вернулся к работе, окрылял меня. «Мне еще многое по силам», — повторял я себе.

С тех пор я понял, что могу применить свой опыт в самых разных областях. Заинтересовавшись деятельностью фонда Кристофера Рива, научно-исследовательского центра, который ищет новые способы лечения травм спины, я связался с его руководством и принял участие в нескольких проектах. Например, недавно я был ведущим на всемирном съезде ученых, изучающих поражения спинного мозга. Кроме того, в законодательном собрании Массачусетса я выступил в защиту исследований стволовых клеток (на следующий день моя фотография красовалась на первых полосах газет, чему я был немало удивлен). Занимаюсь я и общественной деятельностью. Вхожу в правление нескольких некоммерческих организаций, преподаю в своей альма-матер — Массачусетском университете. Кстати, когда мы обсуждали мою будущую карьеру, все признали связи с университетским сообществом одним из самых главных моих достояний. Незадолго до травмы я начал устраивать регулярные встречи для выпускников нашего университета. За все время я пропустил это мероприятие всего лишь раз — когда лежал в больнице. Сегодня на встречах собирается до двух тысяч человек, а поначалу приезжало не больше 250. Травма дала мне многое и как консультанту: теперь я лучше понимаю, что чувствуют люди, на которых свалилось несчастье, неважно, идет ли речь о личной жизни или о карьере. Я осознал свою уникальность, увидел преимущества даже в параличе и научился пользоваться ими, благодаря чему нашел новый стиль руководства. *** Многие, как когда-то и я, недооценивают способность человека противостоять беде. Если бы до травмы меня спросили, смог бы я жить парализованным, я, наверное, сказал бы: «Ну уж нет, лучше сразу пристрелите меня». Однако я быстро изменил свою точку зрения. Мне, конечно, не нравится быть прикованным к инвалидному креслу: каждый день из-за недуга приходится сражаться с множеством трудностей. Но вместо того чтобы жалеть себя, я решил, отталкиваясь от прошлых достижений, строить новую жизнь, вполне осмысленную, полную самых разных возможностей, многие из которых я увидел только после травмы. Я каждый день занимаюсь этим строительством, воссоздаю себя по частям. Моя новая жизнь наполнена интересными событиями. И пусть я прикован к инвалидной коляске, в душе я чувствую, что стою на ногах, причем прочнее, чем когда бы то ни было.