
читайте также
Александр Аузан — профессор, доктор экономических наук, декан экономического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова — выступил на форуме-фестивале «Территория будущего. Москва 2030». Лекция прошла при поддержке сообщества Noôdome совместно с «Московским долголетием». «Большие идеи» публикуют конспект его выступления.
***
Пару лет назад, когда ситуация в стране изменилась, я осознал: «Завтра будет хуже, чем послезавтра». Тогда я стал искать долгосрочные тренды — не на 2025—2026 гг., а на 2040—2050-е, как делают крупные компании, которым важно предвидеть будущее. Иногда кажется, что в условиях столь высокой неопределенности ничего предсказать нельзя. Но это не повод отказаться от размышлений о будущем. Мы можем планировать даже в условиях турбулентности, различая два типа неопределенности: параметрическую (например, колебания валют) и структурную (будет ли существовать валютный рынок в принципе).
Лучше всего про структурную неопределенность сказал не Нэш (американский математик Джон Нэш — прим. редакции) и не другие математики, а Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Он сказал, отвечая своему собеседнику, пожаловавшемуся на низкий курс рубля: «Так ведь все-таки дают [за рубль] полтинник, это превосходно! Вот когда за наш рубль будут давать в морду, тогда курс будет плохой». Это очень жесткое определение идеи структурной неопределенности, в которой мы с вами находимся полтора века спустя после того, что было сказано Салтыковым-Щедриным. Помогает структурировать эту неопределенность стратегия, которая включает прогнозы и цели.
Для того чтобы делать прогнозы, неплохо бы предвидеть тренды. Тренды легко спутать с циклами. Например, автоматизация человеческого труда обсуждалась уже в XIX веке, но с каждым технологическим скачком человек обретает новые роли. Глобализация — еще один пример цикличности: она приходит и уходит, и сейчас мы переживаем ее временный отлив, но впереди будет новый прилив. Оценивая будущее, важно учитывать длину трендов: правила меняются раз в десятилетие, технологии — в 10—20 лет, а демография и культура показывают более долгосрочные перспективы, вплоть до 25 лет.