Три принципа, которые помогут рассказать историю
в видео

От редакции. Мы продолжаем серию публикаций о правилах создания обучающих видео для корпоративных целей, написанную создателями образовательного видеосериала для HR-специалистов — «HR4HR». Первую часть этого руководства, рассказывающую о том, какой должна быть длина обучающих роликов, можно прочитать здесь.

Самый, вероятно, известный в мире педагог по драматургии, Роберт Макки — среди его учеников несколько десятков лауреатов премии Оскар за лучший сценарий, а также авторы этой статьи — пишет в своей книге «История на миллион долларов», что «проблему (завязку) надо показывать как можно раньше, но не ранее, чем момент для этого созрел» («момент созрел, когда объяснено, в каком мире и времени происходит действие). Исследования, анализирующие связь сценариев и кассовый успех фильмов, тоже указывают на важную роль «ранней завязки».

Это важнейший принцип драматургии — своевременное, не затянутое появление Проблемы. Драматургия — это то, что делает контент интересным, превращает набор фактов в поучительную историю. В этой статье мы расскажем о трех принципах драматургии, которые важны для создания обучающего ролика.

Итак, первый принцип — понимание проблемы. Чем скорее зритель осознает, зачем он смотрит ролик, то есть какую проблему там пытаются решить, тем лучше. Некоторые педагоги считают, что их лекции, как бы скучны они не были, решают проблемы студентов с зачетом и экзаменом, и в некотором смысле они правы — но такие лекции едва ли будут слушать те, кому экзамен сдавать не надо.

Лучшие лекторы всегда заботятся о «проблематизации», даже в фундаментальных науках. Историки Андрей Зубов и Эдвард Радзинский обязательно объяснят, почему нам сегодня важен тот или иной исторический эпизод. Астрономы Сергей Попов и Владимир Сурдин решают проблемы далекого будущего нашей планеты (или не очень далекого, если речь идет о летящих к нам астероидах). Биологи Василий Ключарев и Илья Колмановский и вовсе говорят о проблемах человека сегодняшнего дня. Если же речь идет об обучении практическим навыкам, то без проблематизации просто невозможно.

Художественный фильм длится в среднем 120 минут, и, как правило, проблема героя становится ясна не позже, чем через пять минут после начала, — это примерно 4% хронометража. Длительность наших роликов 12—22 минуты, а значит, не позднее, чем в конце первой минуты, проблема должна быть четко и осязаемо представлена зрителю. Но как именно показать проблему?

Для этого мы используем второй важнейший принцип драматургии — принцип конкретики. Любой хороший драматург начинает работу над сценарием со сбора материала — поиска конкретики: фактов, историй, цифр, деталей того мира, где происходит действие.

Вот что говорит Николай Куликов, сценарист фильмов «Экипаж», «Легенда № 17», «Движение Вверх»: «Во-первых, конкретной должна быть цель героя: если он просто хочет играть в хоккей, история не получится интересной. Надо хотеть играть именно в ЦСКА и именно у тренера Тарасова. Во-вторых, когда мы что-то сочиняем, всегда получается банальность, состоящая из общих мест. Массу крутых моментов для наших фильмов мы нашли в жизни. Лишь для одного эпизода “Я худею” мы отсмотрели тьму видео с ошибками новичков в спортзале, поговорили с тренерами и нашли самые необычные, смешные, но конкретные и реальные ошибки. Жизнь полна удивительных и непостижимых ситуаций, которые будут захватывать внимание зрителей на экране».

Обучающие ролики должны по минимуму содержать общие слова и по максимуму — конкретные факты и цифры.

Наконец, третий принцип — структурность, возможность разбить произведение на части с промежуточными выводами. Образовательный контент можно членить, ориентируясь на принципы, методы или этапы решения проблемы.

На этих трех принципах: ясность проблемы, предельная конкретность и четкая структура — и построен наш обучающий сериал.

Проблема описана уже в заголовке каждой серии, и с первых же слов начинает разворачиваться конкретная ситуация, иллюстрирующая проблему. Важно, что это не объяснение проблемы общими словами — а именно конкретный пример, завязка.

Скажем, ролик про безбумажную кадровую службу (автор Наталья Ахмина) начинается с рассказа о том, как в период самоизоляции кадровикам Сбера пришлось моментально перевести на удаленку 3,5 тыс. человек. Не будь у них технологии цифровой подписи документов, эта задача привела бы к многочасовым, если не многодневным, очередям. Хороша была бы изоляция!

Ролик про буткэмп (обучающий лагерь для новых сотрудников) Михаила Игонина стартует с истории о его коллеге, которая две недели не могла приступить к выполнению своих обязанностей, так как не понимала правил и инструментов работы. Ксения Мартынова в ролике о привлечении в компанию программистов через интерактивный квест начала свое повествование со статистики: сколько программистов требуется Сберу и сколько свободных специалистов есть на рынке (разница в десятки раз не в пользу работодателя).

Каждый ролик в первую же секунду дает конкретную иллюстрацию проблемы. Фразы — «Здравствуйте, сегодня мы обсудим такую проблему, как…», «Эта проблема чрезвычайно важна, поскольку…» — безжалостно удалялись на этапе репетиций или на монтаже. Зритель должен сам составить представление о важности проблемы на основе историй или статистики, которые мы ему предложим.

Одновременно с проектом HR4HR мы делали сериал «Каникулы со Сбером» (мастер-классы для детей), и в первой же серии в полной мере реализовали принцип конкретики: директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова рассказывает о картинах, посвященных Великой Отечественной войне, и за все 27 минут не произносит ни одной субъективной оценки произведений — только примеры, объяснения художественных техник, истории, связанные с картинами. Такой подход (об этом мы еще поговорим в следующих частях) только увеличивает эмоциональность и спикера, и всего ролика.

Наконец, мы должны быть максимально структурны. Решение проблем раскладывается на шаги — в коротком ролике их в идеале должно быть не больше семи. Нам зачастую приходилось искусственно сводить обширное и сложное решение к подобным «этапам»: без них ролик нес бы намного меньше обучающего смысла. «Ну хорошо, — сказал бы зритель, — вы поделились со мной кейсами, приемами, подходами, но что конкретно мне делать?» Мы как авторы должны предложить путь: делайте раз, делайте два, делайте три.

Скажем, уже упоминавшийся ролик Натальи Ахминой о безбумажной кадровой службе показывал зрителю пять шагов:

1) оценить законность перехода;

2) подключить электронные подписи;

3) настроить электронную кадровую систему;

4) создать сервисный центр поддержки;

5) объяснять и успокаивать всех вокруг.

Сложнее всего было с роликом про буткэмп, где сплелось огромное количество образовательных подходов, технологий, правил. Одних программ обучения в буткэмпе (а учатся там только программисты) несколько десятков. Михаил Игонин обобщил весь опыт и свел его к трем принципам: индивидуальное обучение, обучение без преподавателей (peer-to-peer) и геймификация. Более того, ему удалось связать эти принципы в единый нарратив: объяснив, почему важен индивидуальный подход, он обнаружил новую проблему: для индивидуального обучения требуется много преподавателей, а их нет (студентов в буткэмпе сотни) — отсюда принцип «peer-to-peer». Но и его недостаточно: программисты в массе своей интроверты и не горят желанием никого учить, следовательно, нужна игровая среда, в которой невозможно победить (то есть закончить обучение), если не учить друг друга. Таким образом, обучение шло и навыки командной работы развивались.

Структуру ролика мы обозначали и словами («принцип первый», «принцип второй» и т. д.), и графическими отбивками, и перечислением принципов в конце видео (а иногда и в начале тоже).

Разговор о драматургии был бы неполным без обсуждения еще одного сложного вопроса: насколько широкой или узкой должна быть тема ролика.

Наверное, любую тему можно изложить за 15—20 минут, даже с соблюдением принципов драматургии. Вопрос — насколько глубоко. Мы ориентировались в основном на «магов» (они описаны в предыдущей статье) и хотели достичь глубины, достойной их внимания. Это значит, что проблема должна быть достаточно узкой, чтобы содержать в себе небанальные принципы. Поэтому нам постоянно приходилось сужать темы.

Например, Оливер Кэмпкенс, еще один автор нашего обучающего видеосериала, планировал рассказывать о дизайн-мышлении в HR, но в итоге сосредоточился только на первом его этапе, а именно на «поиске реальной проблемы у пользователя», needfindning. По этой теме нашлось много интересного материала — например, о том, как проводить исследовательские «нидфайндинговые» интервью (и тут, в свою очередь, удалось выделить несколько важных принципов). Ксения Мартынова хотела описывать всю процедуру найма программистов, но в результате сделала видео исключительно о привлечении кандидатов через геймификацию.

Бернард Шоу якобы сказал (мы, впрочем, не нашли этому подтверждения), что специалист старается узнать как можно больше об узкой теме, пока не будет знать «все ни о чем, и в то же время ничего — обо всем». Мы в наших роликах предпочитаем стремиться к «все ни о чем», то есть рассказывать подробно об узких проблемах, нежели к «ничего обо всем» — поверхностно, а значит, банально освещать обширные вопросы.

Продолжение следует