Тяжкое
бремя застенчивости

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ РУВИНСКИМ ВЛАДИМИРОМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА РУВИНСКОГО ВЛАДИМИРА ВЛАДИМИРОВИЧА.

Ирина Ивлева откинулась на спинку кресла и устало посмотрела на монитор. Нужно было отредактировать еще треть книги, а времени оставалось в обрез. «Придется работать два дня практически без сна», — прикинула она и обвела взглядом комнату.

Возле письменного стола стопкой громоздились всевозможные словари. Вещи в беспорядке висели на стульях, экран телевизора покрылся тонким слоем пыли. Квартира неделю не убиралась, Ирине просто было некогда. Ее шеф в издательстве «Розанофф», где она трудилась уже девять лет, попросил срочно выполнить работу, сулившую неплохую прибыль — ­отредактировать перевод довольно посредственной книги о воспитании дошкольников. «Ну и какого черта я опять согласилась?! — устало ругала себя Ирина. — Уже четыре дня сижу безвылазно дома, как затворник, так и свихнуться недолго...»

Ирина потянулась и ­расправила ­затекшую спину. За срочность ей, конечно, доплачивали, но ­несущественно. Главным было другое. Она выполняла срочные, важные заказы в любое время дня и ночи, а издательство разрешало ей работать большую часть времени дома, так что в офисе Ирина появлялась один-два раза в месяц. Поначалу это ее устраивало: неплохая зарплата, и время на дорогу тратить не надо. «Но сейчас это превратилось в изматывающий марафон, который изрядно достал», — подумала она.

От невеселых мыслей Ирину оторвал телефонный звонок — это был ее непосредственный шеф, зам главного редактора издательства Михаил Вершинин. Ирина проработала с ним все девять лет, но до сих пор пасовала перед его шумной и бесцеремонной манерой общения.

— Ирочка, как наши дела с книгой? — прогремел в трубке голос шефа.

— Работаю, Михаил Анатольевич. Сдам, как и обещала, через два дня.

— Ну и отлично! У меня к тебе еще одно дело, — пробасил Вершинин. — Нам удалось зацепить перспективного автора — Евгения Тимофеева. Ну ты знаешь: его книга по азиатской кухне неплохо разошлась у конкурентов. Так вот: у него готова еще одна, тоже про

еду, надо с ней поработать.

— Михаил Анатольевич, я еще эту не закончила… К тому же еще две книги на мне висят, вы же помните, я их отложила? Мне бы передохнуть… — Ирочка, нужно, позарез. Автор — капризный, текст — сырой, возможно, его нужно будет оживить. А затягивать проект мы не можем, нам позарез нужны бестселлеры — сама знаешь, мы еле окупаемся. А ты же профи! И заменить тебя некем!

— А сроки?

— Чем быстрее, тем лучше.

— Ну хорошо, — сдалась Ирина. — Присылайте.

— Вот и прекрасно! Ты умница! На связи.

«Если бы еще это ценили!» — подумала редактор, кладя трубку.

На мониторе монотонно мигал курсор. Ирина вернулась к работе, но сосредоточиться не могла. Чувство легкой обиды из-за того, что она в очередной раз уступила, даже не обмолвившись о накопившихся претензиях, не отступало.

Ирина вспомнила, как все начиналось. Придя в издательство сразу после философского факультета, она поразила всех своей работоспособностью. Постепенно начальство нагружало ее работой все больше и больше. «Гиперответственна и гипервнимательна» — так о ней отзывались коллеги, и ее шеф пользовался этим не стесняясь, зная, что планку качества она не опустит. Ирина засиживалась допоздна, перерабатывала, но халтуру никогда не сдавала. Сейчас ей было 34 года, и она по-прежнему буквально вгрызалась в текст, дотошно исправляя все огрехи — благо, чувство языка и навыки рассказчика у нее были ­отменные. И руководство стало ­поручать ей редактировать прозу ­взыскательных к правкам авторов.

«Ириш, да на тебе просто ездят, как на тягловой лошади, а ты молчишь. Сколько можно?! — возмущалась ее подруга. — Поговори с начальством. Будь смелее. Что ты стесняешься?» Но Ирина отнекивалась: просить для себя ей было неудобно — характер не позволял, куда проще было взвалить на свои плечи побольше работы. Знакомые советовали ей поискать место поденежнее, но она прикипела к издательству, которому отдала столько лет. Да и в других местах платили примерно столько же, а график был более жесткий. Зачем менять шило на мыло? Со временем, утешала себя Ирина, руководство, может быть, само дозреет до мысли, что она ­заслуживает большего.

«Наша рабочая лошадка»

Михаил Вершинин подъехал к издательскому дому в хорошем настроении. Через полчаса у него должна была состояться встреча с писателем Тимофеевым. Работа над книгой затягивалась: Ирина от перенапряжения слегла с температурой. Писатель нервничал, и Вершинин планировал его дипломатично успокоить.

Поставив машину на сигнализацию, он вошел в старое четырех­этажное здание советской постройки. Некогда это был административный блок часового завода, почившего в бозе после распада СССР. За 16 лет существования издательский дом, начинавшийся с трех сотрудников, разросся и теперь занимал три этажа. В последние годы, однако, он переживал не лучшие времена. Тиражи падали, торговых точек становилось все меньше.

Тимофеев был пунктуален и ровно в два часа пополудни появился в приемной Вершинина, благоухая, как свежевымытый огурец. «Проходите», — пригласил его Михаил.

Писатель осмотрелся, сел за стол. Вершинин попросил секретаршу ­принести чай и кофе.

— Так когда же выйдет моя книга? — перешел к делу Тимофеев. — Все откладываем и откладываем. Месяц уже прошел.

— Видите ли, в чем дело, — начал Вершинин, — работа над книгой заняла у нашего редактора больше времени, чем планировалось.

— Ну так замените редактора, подключите другого, в чем проблема?

— Мы хотели бы, чтобы работу ­закончила она. Я уверен, результатом вы будете довольны.

— Хм, мне казалось, вы тоже заинтересованы в том, чтобы издать книгу побыстрее.

— Не беспокойтесь. Понимаете, редактор — женщина, подвержена эмоциональным всплескам, личные неурядицы, быстро устает… Она придет в форму и закончит все в лучшем виде. Не беспокойтесь!

Почувствовав, что стоит попытать счастья и поторговаться, Тимофеев поднажал:

— Нет, так дело не пойдет. Думаю, я вправе потребовать увеличения роялти. Например, до 20%.

— В два раза?! — Вершинин внимательно посмотрел на писателя. Тот излучал невозмутимость.

«Заранее подготовился, искал только повод», — подумал зам главного. А вслух подытожил:

— Сама постановка вопроса, мягко, говоря, неправомерна. И аппетиты у вас чересчур. 10% — стандартная доля. Подумайте сами, мы ведь ­заключили договор.

— Хорошо, — согласился писатель, — но имейте в виду, что права на публикацию книги у вас не исключительные и я могу обратиться в другие издательства.

Попрощавшись, Тимофеев вышел. «Каков наглец», — подумал Вершинин и плеснул в стакан минеральной воды.

Обойдя вокруг стола, он позвонил гендиректору Евгению Лаврушину. Тот обедал в ресторане неподалеку, и его подчиненный решил составить ему компанию, а заодно пройтись.

Лаврушин, сухощавый 53-летний седовласый мужчина, обедал в полупустом зале. К книгам он был неравнодушен с детства: отец и мать, гуманитарии, привили ему любовь к чтению. В книжный бизнес Евгений пришел из консалтинга: семья жила небогато, и Евгений, получив экономическое образование, сначала консультировал клиентов из самых разных компаний, от «Росэнергоатома» до производителей шоколада, а затем сам возглавил небольшое агентство. Когда ему пошел пятый десяток, он вспомнил о своем увлечении. А тут по какому-то удивительному стечению обстоятельств его позвал к себе владелец издательства, с которым Евгения познакомили общие друзья.

Ну что, как вчера сыграли? — ­поприветствовал его Вершинин.

Накануне гендиректор пригласил коллег поиграть в теннис. Компания подобралась чисто мужская: в руководстве женщин почти не было, да и в теннис никто из них не играл.

— Неплохо. Сначала я выиграл пару партий, но в итоге боевая ничья. Что у тебя нового?

Вершинин рассказал о недавнем разговоре с Тимофеевым: мол, тот потребовал поднять роялти — якобы из-за Ирины, которая стала медленнее работать.

— В общем, она попросила отсрочку: не успевает и хочет передохнуть, — резюмировал Вершинин.

— Все отдыхать хотят… А что с ней?

— Ну, — протянул Вершинин, — ­подустала, мотивация упала.

В издательском доме царили порядки, установленные владельцем: женщинам, как правило, платили чуть меньше, чем мужчинам на аналогичных должностях. На ключевые посты также предпочитали брать мужчин — они, по мнению гендиректора, лучше управляли коллективом. Впрочем, профессионалами на низких ­должностях, вроде Ивлевой, старались не разбрасываться. К тому же Ирина работала в издательстве долго и самоотверженно, чем заслужила расположение руководства.

— Да уж, наша рабочая лошадка, — нахмурился Лаврушин. — Мы без нее никуда… Может, оклад ей поднять? На повышение она не тянет, слишком застенчивая... Да и не сработается с нашим мужским коллективом.

У Вершинина зазвонил телефон. Это была Ирина.

— Ирочка, как твои дела? — Уже лучше, Михаил ­Анатольевич. Сейчас вот с автором общалась, ну с Тимофеевым. Ему бы сюжет подправить, но он ни в какую. Хотела с вами посоветоваться.

— А ты пожестче с ним. Это же бизнес, говори коротко и по делу: не принимаете наших правок, не будете у нас издаваться! Мы же деньгами рискуем.

— Ну, люди так разбегутся…

— Не разбегутся. Так ты и время сэкономишь, и силы. Запомни: мы издательство, а не кружок по интересам.

Проще уволиться

Зеркальная поверхность бассейна взметнулась брызгами: с бортика в воду нырнула пожилая дама в шапочке. Ирина расположилась неподалеку в шезлонге в компании бывшей одноклассницы. Светлана Бушкова, директор по рекламе ресторанной сети, давно переживала за подругу. Это она настояла на том, чтобы Ирина, почти месяц безвылазно сидевшая дома над текстами, дошла наконец до бассейна.

— Завязывай ты с такой нагрузкой, слышишь? — Светлана ­неодобрительно качала головой, вглядываясь в бледное лицо подруги.

— Ну куда они без меня? Замены мне нет, кто будет работать?

— Да ладно, незаменимых не бывает. Сами как-нибудь обойдутся.

— Скажешь тоже. Вот они разговаривали-разговаривали с писателем Тимофеевым, в итоге он ушел от нас. Почти. Я его вернула, хотя это было практически невозможно.

— Чем же ты его взяла? — Я ему предложила один сюжетный ход, и книга заиграла. Он оценил, — торжествующе улыбнулась Ирина.

— Так, забудь ты про свою работу. У тебя же никакой личной жизни!

Это была правда. Когда-то у Ирины был муж, с которым она ­познакомилась, практически не отрываясь от производства: Сергей издавал в «Розаноффе» книгу по ландшафтному дизайну. Однако семейная жизнь не задалась: после двух лет брака супруги развелись, а их дочь Даша осталась жить с матерью. Сергей, неплохо зарабатывавший на озеленении дач состоятельных москвичей, купил бывшей жене однокомнатную квартиру на окраине Москвы. Однако деньгами помогал только по праздникам.

Когда Даше исполнилось два года, Ирина отдала ее бабушке — совмещать материнство с редакторской работой ей совершенно не удавалось. А не работать она не могла — деньги больше взять было неоткуда.

Ирина вздохнула.

— Вот! А теперь послушай меня. Тебе нужно поговорить с гендиректором. Изложить все как есть. Сказать, что так больше продолжаться не может.

— Да не могу я! Мне проще ­уволиться… Тем более я пыталась разговаривать со своим начальником.

— И что?

— И ничего толкового из этого не вышло. Он как будто не слышит меня, словно мы на разных языках ­говорим. Я ему про загруженность, а он: мы тебе поднимем оклад. Как будто в этом дело! Надавал мне еще кучу дурацких советов… Типа ­пожестче с авторами! — И?

— И от меня ушли два автора, отказались работать. Их взяло другое издательство. Вот ни бельмеса в моем деле не понимают, а советы раздают! — Ирина от возмущения замолчала.

Тишину нарушил всплеск — в воду нырнула еще одна дама.

— К тому же они все какие-то сексисты, — продолжила Ирина. — Женщины у них всегда на вторых ролях, всерьез меня не воспринимают. Перспектив в этом издательстве никаких!

Светлана задумчиво слушала ­подругу.

— Так, ты оттрубила на них девять лет. И вполне можешь на это указывать. Увольняться же тебе не хочется? Ну вот. Тебе просто надо найти правильный подход, завести разговор с гендиректором, чтобы он тебя выслушал. И не тушуйся! Попроси, чтобы снизили нагрузку, поговори о повышении. Тебе же самой до чертиков надоело, что на тебе все ездят.

— Легко сказать! Я не знаю, как это сделать… У меня словно барьер какой-то... Может, лучше все же уволиться?

Как поступить редактору?

Борис Кузнецов,
генеральный директор издательства «Росмэн»

Случай абсолютно типичный. И не только для издательского бизнеса. В любом деле есть молчаливые рабочие лошадки, которые, надрываясь, тянут непосильный груз.

Что посоветовать редактору? В таких случаях я всегда прошу — скажите словами! Руководитель не всегда способен понять «тонкие сигналы» и сообщения, переданные мимикой. Сверху часто кажется, что если явных сигналов тревоги нет и все работает, то зачем что-то менять. И, конечно, редактору не нужно загонять себя в модель бессловесного подчинения. Если кто-то начальник, то ты не обязательно дурак. Если ты ценный сотрудник (а в случае Ирины это именно так), то тебе вынуждены будут пойти навстречу.

Естественно, разговор с руководством нужно подготовить. Во-первых, Ирина не единственный редактор на издательском рынке труда. Хорошо бы ей узнать, каким образом организована работа на аналогичных должностях в других издательствах. Не в общих словах, а точно по конкретным компаниям (редакторский мир узок, и Ирина наверняка знает многих коллег). Точно могу сказать, в российском издательском мире существуют не только авральные методы ведения дел. Во-вторых, необходимо узнать/отыскать/посчитать нормативы редакторской работы в штате. Они точно есть. Исходя из этих нормативов очень просто показать руководству свою загрузку.

Далее. Не стоит руководителю просто вываливать кучку цифр и обид, ожидая от него решения. Нужно предложить свои сценарии. Ирина точно должна определиться, чего она хочет — повышения дохода, карьерного роста или разгрузить свое рабочее время. В зависимости от этого нужно и предлагать свои варианты. Как минимум, я бы посоветовал оговорить и установить нормативный минимум загрузки и зафиксировать для него уровень своей заработной платы. Далее я предложил бы варианты сдельной оплаты сверхнормативных работ. Главное, делать все это не в конфликтной форме, сваливая накопленные годами обиды. Это обычный разговор. Наверняка той же Ирине приходилось в рабочем порядке обсуждать с руководством условия работы различных ­аутсорсеров.

Что делать, если руководство не принимает предложений и не идет на компромисс? Все очень банально — нужно спокойно менять место работы. Могу с уверенностью сказать, что такие редакторы в дефиците. Особенно сейчас. Ирина может заглянуть на HeadHunter и понять, каков объем предложения. Ну и, в конце концов, всегда есть возможность стать профессиональным редактором-аутсорсером. Если правильно организовать свою работу, то доход в этом случае может увеличиться и появится возможность самостоятельно управлять своим временем. Скажу даже больше, издатели теперь стараются ориентироваться именно на вне­штатные схемы работы со сдельной оплатой.

И несколько слов об издательстве. По косвенным признакам можно предположить, что это не очень большая компания, где еще живут традиции девяностых. В их ситуации отсутствие нормирования, планирования и учета редакционных работ чревато в будущем тяжелой ситуацией с редакционным персоналом. Постоянная работа с внеплановыми авралами изнашивает рабочий коллектив.

И несколько слов об издательстве. По косвенным признакам можно предположить, что это не очень большая компания, где еще живут традиции девяностых. В их ситуации отсутствие нормирования, планирования и учета редакционных работ чревато в будущем тяжелой ситуацией с редакционным персоналом. Постоянная работа с внеплановыми авралами изнашивает рабочий коллектив.

Татьяна Лобанова,
доцент кафедры Управление человеческими ресурсами НИУ ВШЭ,

Ирина относится к категории профессионалов, которые не умеют плохо работать. В типологии трудовой мотивации профессора Владимира Герчикова ее надо отнести к «профессиональному» типу, для которого характерно предпочтение креативных, неповторяющихся видов работ, трудных заданий, с которыми может справиться далеко не каждый. Таких работников отличает стремление к самосовершенствованию и развитое достоинство профессионала. Как показывают исследования Герчикова, их лучше всего стимулирует максимальная автономия; самоконтроль качества и результатов работы; свободный распорядок работы, контрактная форма найма.

На мотивацию Ирины хорошо повлияет переменная часть заработной платы, зависящая от достижений, целевые премии, повышение в должности, а также благодарности, грамоты, звания типа «лучший редактор», «ударник месяца».

Подруга правильно советует Ирине говорить о повышении именно с гендиректором, ведь сложившиеся отношения с ее непосредственным начальником Вершининым могут помешать ей высказать свои претензии, а ему — понять ее и пойти навстречу. А вот с гендиректором вероятность быть поддержанной выше.

Но вряд ли и гендиректор разбирается в типах мотивации, поэтому Ирине, как воздух, нужна уверенность в себе. Ее недостаток превращает жизнь Ирины в испытание на прочность. Она неэффективно тратит энергию, волнуется, беспокоится, нервничает, болеет, вместо того чтобы с удовольствием делать дело. Для нее был бы очень полезен какой-нибудь тренинг, который помог бы снять «тяжкое бремя ответственности».

Если же после разговора гендиректор проявит недальновидность и не станет никак стимулировать ценного сотрудника, надо искать работу, отвечающую запросам и интересам. Уверена, что у Ирины есть все шансы ее найти.

Если же после разговора гендиректор проявит недальновидность и не станет никак стимулировать ценного сотрудника, надо искать работу, отвечающую запросам и интересам. Уверена, что у Ирины есть все шансы ее найти.

Михаил Котомин,
генеральный директор издательства Ad Marginem

Изложенная история представляется довольно старомодной, поскольку редакторская работа сейчас выглядит несколько иначе. Редактор текстов, о котором идет речь в кейсе, сохранился в двух вариантах: либо это литературный негр, который может переписать несложный текст за автора, либо редакторы старой школы, но они обычно работают с переводами. Поэтому Ирине я бы для начала посоветовал определиться, каким редактором она хочет быть дальше.

Переписывать тексты за российских второстепенных авторов — это самая черновая работа. Желающих выполнить ее много, особенно среди провинциальных филологов, которые работают удаленно. И тут советовать что-то сложно, так как литературный негр — самая низкая точка для переговоров, и коммерческому издательству легко заменить Ирину. В некоммерческих же издательствах, как правило, имеют дело с сильным авторским голосом, и редактор может лишь дать автору совет, но не переписывать за него текст. Где вы видели, чтобы выходила книга за подписью, например, Акунина и под редакцией такого-то? Особняком стоят переводы. К сожалению, перевод и редактура в современной структуре книжной цены занимает очень малую часть, то есть мизерные деньги. Поэтому объемную прозу берутся переводить активисты, у которых нередко хромает язык и стиль. В такой ситуации редактор очень важен, таких ­редакторов наперечет.

В любом случае Ирине я бы посоветовал активнее создавать себе имя: больше заниматься своей специальностью, отбирать тексты, с которыми она хочет работать. Ей стоит сотрудничать с разными издательствами, участвовать в книжных проектах и следить за тем, чтобы проекты складывались в какое-то лицо, специальность.

Если издательству важно оставить у себя такого редактора, то стоит ее перевести частично на сдельную ­работу. Можно оговорить базовую ставку, объем работы, а все, что сверх него, оплачивать сдельно. Впрочем, я не вижу для Ирины возможностей карьеры внутри ­издательства. Самое полезное, что она бы могла сделать, — уйти из штата и стать фрилансером.