Неосознанное решение: как на отношение к карьере влияют примеры
из детства

Мы много размышляем над тем, как сохранить баланс между работой и личной жизнью. Нет недостатка в исследованиях, статьях и книгах с практическими советами, которые должны помочь нам найти и сохранить комфортное соотношение между работой и личной жизнью. При этом все дискуссии и советы сводятся к изменению карьерных решений, командных ожиданий или организационных обстоятельств. А что если и другие факторы имеют значение?

Проведя исследование, недавно опубликованное в Human Relations, я выяснила, что воспитание постоянно оказывает влияние на нашу работу и карьерные решения, а знания, которые мы подсознательно усваиваем от своих родителей, играют важную роль в понимании и управлении балансом между работой и личной жизнью.

Я взяла 148 подробных интервью у 78 родителей, которые работают в лондонских офисах двух международных юридических и бухгалтерских фирм. В интервью участвовало равное количество мужчин и женщин, как правило, в возрасте от 30 до 50 лет, и все они были руководителями среднего и высшего звена. У большинства топ-менеджеров мужского пола жены не работали, что было нехарактерно для мужей участниц интервью. Участники интервью в основном были выходцами из семей среднего класса где чаще всего мать оставалась дома, а добытчиком был отец.

Благодаря исследованию удалось выяснить, что к началу трудовой деятельности люди редко подходят с «чистым листом» в своих ожиданиях о соотношении работы и личной жизни. Такие представления формируются гораздо раньше путем простого наблюдения за поведением и жизненной позицией родителей. Впечатления от этого поведения глубоко укореняются, становятся частью повседневной жизни и поэтому принимаются как должное.

Согласно нашему исследованию, всех людей можно разделить на четыре категории: (1) те, кто сознательно принимает модель «работа — личная жизнь» своих родителей; (2) те, кто невольно принимает модель родителей; (3) те, кто сознательно отвергает модель родителей; (4) те, кто непреднамеренно отвергает модель родителей. Интересно отметить, что несмотря на принадлежность большинства к одной из этих четырех категорий есть ограниченный круг лиц, которых можно причислить к нескольким из них.

Воспроизведение родительской модели

У большей части мужчин из нашего исследования баланс между работой и личной жизнью совпадал с родительским, конкретно с тем, который был у отца. Большинство отцов в таких случаях были единственными или основными кормильцами в семьях.

Участники интервью, выросшие в семьях, где деньги зарабатывал отец, редко появлявшийся дома, зачастую сознательно усваивали в конечном итоге именно эту трудовую этику. Влияние на мужчин было более сильным, поскольку, хотя примером для подражания выступали оба родителя, во всех интервью мужчины и женщины указывали, что на их выбор соотношения времени на офис и семью самое важное влияние оказывали родители одного с ними пола. (Например, режим работы отцов почти не оказывал какого-либо влияния на выбор дочерей.)

Фрэнк, старший менеджер в международной аудиторской фирме, который сознательно копирует модель рабочей жизни отца, рассказал, как он постоянно видел, что отец очень много работает:

«В будни мой отец возвращался домой очень поздно и фактически продолжал трудиться и в выходные... Вот поэтому, как мне кажется... я никогда не отношусь к работе по выходным как к чему-то сверхъестественному, ведь я наблюдал такой режим постоянно, пока жил с родителями».

Джек, партнер в международной юридической фирме, тоже научился усердно работать у своего отца:

«Передо мной был пример отца, который работал все время, пока мог. По этой причине работа допоздна мне не только знакома — только так я и воспринимаю фразу ''работать усердно''».

Наблюдая напряженный труд своих родителей в детстве и ранней юности, эти специалисты склонны считать тяжелую работу нормальным явлением. Они смогли обосновать даже навязчивую страсть к работе, которая отрицательно сказывалась на их семейной жизни. Даже когда им хотелось действовать по-другому, эта установка продолжала определять их поступки. Например, Джек, отец двоих детей, сетовал, что забывает данное себе обещание принимать более активное участие в воспитании детей, чем его отец принимал в его собственном. Такая линия поведения оказалась характерной для мужчин, участвовавших в нашем исследовании.

В семье Джека повторилась модель, которую он наблюдал в детстве. Как и его мать, его жена была домохозяйкой. Копирование такой традиционной семейной модели привело Джека, как и большинство наших собеседников, занимающих руководящие должности, к гендерному стереотипу поведения. Ему пришлось стать «воскресным папой», хотя он и сожалел об этом:

«Я больше всего жалею о том, что считал работу [с утра до позднего вечера и] по выходным неизбежной …. И, без сомнения, есть вещи, которые я, возможно, сделал бы вместе с детьми, если бы думал: «Как я могу использовать это время, чтобы что-то сделать с детьми?»

Более того, воспитание заставляло Джека считать эту модель единственно подходящей для него, и ему было трудно представить себе другой режим работы.

Некоторые из участниц нашего исследования, матери которых работали, тоже сознательно повторили их отношение к карьере. Эти женщины реже испытывали противоречивые чувства по поводу своих обязанностей на работе и дома и легче справлялись с чувством вины за слишком сильное увлечение карьерой. Например, Кэт, старший менеджер в международной аудиторской фирме, всегда работала на полную ставку и была основным кормильцем:

«В семье, где я росла, оба моих родителя работали… все это время у нас дома постоянно была няня, и, как я помню, иметь няню — это здорово. Не помню, чтобы я ощущала чувство отдаления от родителей, скучала по ним или страдала от того, что они не со мной. Все у меня было нормально, поэтому я никогда не считала, что быть работающим родителем — это плохо. Думаю, что именно по этой причине работа для меня — это нормально».

Не все женщины думают так же о своих работающих матерях; некоторые воспринимают их как пример отрицательной ролевой модели. Так случилось с Энне, менеджером из аудиторской компании из «большой четверки»:

«[Моя мама] работу не пропускала... Она всегда хотела работать допоздна, даже если это мешало ее семейной жизни. Я думаю, что вначале я тоже принимала такой подход — ни за что не хотелось пропускать работу. Когда заболевал сын, я подыскивала кого-то, кто мог с ним остаться, потому что я должна быть на работе».

Энне выразила сожаление по поводу негативного влияния своей работы на взаимоотношения с собственными детьми. Точно так же работа ее матери мешала их отношениям. И тем не менее, к моменту нашей с ней встречи она все еще не смогла достичь баланса работы и личной жизни, хотя и устанавливала четкие сроки для уменьшения времени пребывания в офисе (которое за последние несколько месяцев составило почти 70 часов в неделю).

Несмотря на разговоры наших участников об осознанном желании сбалансировать свою жизнь, многие из них продолжали руководствоваться идеей о том, в жертву напряженному труду должна приноситься семейная жизнь. Так было даже в том случае, когда ставилась цель — не идти по стопам родителей. Это говорит о том, что взгляды, сформировавшиеся при воспитании в семье, могут оказать влияние на выбор человека и в конечном итоге к копированию того, что он видел. Это также означает, что рациональные решения лишь частично влияют на выбор типа модели «работа — дом», а подсознательные и сформировавшиеся установки нельзя сбрасывать со счетов.

Уйти от родительской модели

В некоторых случаях участники исследования говорили об отрицании подхода родителей к соотношению работы и личной жизни. Как правило, такое поведение было намеренным, но иногда люди дистанцировались от родительской модели вопреки своему желанию стать ее продолжателями.

Чаще всего участники начинали задаваться вопросом о влиянии родителей на собственное отношение к балансу между работой и личной жизнью после неудач и сожалений или после трагических событий, таких как смерть и болезнь близких. И тогда они серьезно меняли свою жизнь: отказывались от работы по выходным, переходили на режим неполного рабочего дня или даже уходили из компании, чтобы найти место, где управлять своим рабочим временем можно самому.

Существуют две подгруппы, достаточно хорошо представленные среди наших участников: женщины, которые хотели дистанцироваться от своих матерей, ориентированных на карьеру, и женщины, которые хотели отказаться от модели матерей, сетовавших на свое положение домохозяйки. К представителям первой подгруппы относится Криста, партнер международной юридической фирмы, которая сократила свой рабочий день после возвращения из декретного отпуска и думала о понижении своего рабочего статуса, чтобы больше времени посвящать ребенку. Объяснение было абсолютно ясным:

«У меня была работающая мама. В начальных классах я сильно расстраивалась, что после школы няня, а не мама ждет меня за воротами и забирает из школы, как это было у многих моих друзей. И только сейчас начала снова об этом думать так: «И что, то же самое будет [с моим сыном], если я буду работать так, как работаю сейчас — его кто-то будет забирать из школы, а ему это не понравится? Неужели я этого хочу для своего ребенка?»

Вторую подгруппу представляют женщины, сознательно дистанцировавшиеся от своих матерей, которые неохотно сидели дома. Такие матери привили дочерям желание стать независимыми и поощряли их карьерные устремления, чтобы те не повторяли ошибки взрослых. Таким примером служит Сильвия, директор международной аудиторской фирмы:

«Помню, как моя мама постоянно сожалела, что ее удел — лишь работа по дому. И это как-то повлияло на меня и всех моих сестер … Она советовала нам найти работу, где можно сделать карьеру. Мама была человеком академического склада, более образованной, чем мой отец, но из-за определенного семейного уклада и наличия маленьких детей ей пришлось остаться дома».

В отличие от многих мужчин, участвовавших в исследовании и придерживавшихся традиционной семейной модели, где они играли роль кормильца, а их жены заботились о детях, женщины из семей, где карьеру делали оба, например Энне, чувствовали, что могут легко позволить себе роскошь сократить трудовую занятость, чтобы достичь баланса между работой и семьей. Таким образом, мы видим, как люди, следующие традиционным семейным моделям, менее склонны изменять изначальный выбор между офисом и личной жизнью, чем семьи, где работают оба супруга и поровну распределяют обязанности по уходу за детьми.

Другими словами, усвоенные внутри семьи установки мешают достичь гармоничного баланса между работой и личной жизнью. Наше исследование призвано привлечь внимание к расхождению между сознательными стремлениями, связанными с карьерой и воспитанием детей, и неосознанными жизненными позициями и ожиданиями. Если мы хотим в полной мере реализовать свой потенциал, нужно знать, как опыт повлиял на формирование нашей личности.

Об авторе. Иоанна Лупу — консультант, доцент в бизнес-школе ESSEC.