Путешествия
глазами социолога

Недавно список отживших свой век промышленных зданий, которые превращаются в арт-объекты, пополнился новым именем: ГЭС-2. Электростанция на Болотной в центре Москвы превратится в академию современного искусства, но прежде чем начать реконструкцию, всем желающим дали возможность насладиться уходящей натурой — индустриальным зданием, которому больше 100 лет. Просторные цеха с разбитыми окнами, провалившимся полом и торчащей арматурой стали объектом туристического притяжения настолько, что многие ностальгически вздохнули: будет ли это здание так же прекрасно, когда Ренцо Пьяно переделает его под музей?

Интерес к такого рода зданиям (и вообще к работе и промышленности) — один из мощных трендов современной туристической отрасли, которой посвящена книга профессора из Калифорнии, Дина МакКаннелла. В своем антропологическом исследовании «Турист: новая теория праздного класса» он изучает природу туристического зрелища и то, каким образом любой, в том числе самый рядовой объект, становится достопримечательностью.

По МакКаннеллу, в постиндустриальном обществе на месте отмирающих социальных связей — по общей работе — возникла новая форма объединения: туристический досуг. Иными словами, сегодня людей объединяет не то, где и как они работают, а то, где и как они отдыхают. В этом смысле современный человек — турист, а весь мир для него — зрелище. Социальная состоятельность индивида определяется тем, насколько грамотно он это зрелище потребляет. Турист не просто наслаждается прекрасными творениями архитектуры и искусства, выставкой Вермеера в Лувре или дворцами Людвига Баварского. Едва ли не меньшим must see стали фавелы в Бразилии или города-призраки вроде заброшенного Детройта. В иерархии современных ценностей странное, подчас опасное зрелище обгоняет признанные трехзвездочные красоты из глянцевых путеводителей Мишлена. И постепенно оно тоже превращается в глянец.

Поэтому едва ли не первейшая задача для продвинутого туриста — отличать стоящее от поддельного. Самое страшное для него — оказаться среди простаков с Canon на шее. Он находится в постоянном поиске аутентичного и всегда желает сойти с проторенных троп (эту потребность эксплуатируют новые поколения путеводителей). «Современное сознание ­раздирает само себя. Туристы не любят туристов», — пишет МакКаннелл. И впрямь, это слово приобрело в современном языке чуть ли не пренебрежительный оттенок. Турпоездка — удел обывателя. Интеллектуал отправляется в путешествие и даже — бери выше — в экспедицию.

Каким образом не ученый, а обычный представитель «праздного класса» может почувствовать себя первооткрывателем? Способ только один: проникнуть в закулисье и увидеть то, что обычно скрыто от посторонних глаз. Как правило, это производственный процесс, чужая работа. Экскурсии по заводам и фабрикам, пожарным станциям и банкам, редакциям газет и ресторанным кухням, подсобкам метро и кокосовым плантациям — все это не только создает иллюзию приобщенности к «реальной жизни», непроницаемому миру чужих профессий. Излишне говорить, что эта аутентичная жизнь сама является частью хорошо спланированной постановки. Существует анекдот про воинственных эфиопских мурси (или любое другое племя): завидев туристический автобус, фактурные «дикари» шустро скидывают джинсы, надевают набедренные повязки и принимаются позировать с калашниковыми в руках. «То, что показывают туристам, — это не закулисье. Это скорее постановочный задний план, что-то вроде живого музея», — пишет МакКаннелл. Часто и турист, и достопримечательность оказываются «не на своем месте», как Никита Хрущев, который во время визита в США захотел осмотреть Диснейленд.

Автор книги «Турист» оперирует марксистским понятием класса, что отражено даже в названии. Развивая этот подход, можно сказать, что внутри «праздного класса» есть пролетарии (потребители групповых туров), средний класс (все те, кто считает себя путешественниками) и, наконец, миллионеры (эти отправляются в походы в Антарктиду, плавают на атомных ледоколах и скоро полетят на орбитальные станции).

Деление проходит не столько по линии «богатый-бедный», сколько по принципу — сам или не сам человек продумывает свое путешествие. Обыватель во всем доверится туроператору, который приветливо раскинет перед ним рекламные проспекты. Миллионер обратится в международную консьерж-службу и получит все «под ключ». Зато средний класс все организовывает сам. К его услугам — безграничные возможности онлайн-бронирования и потребительских рейтингов. По сути, его исследование «закулисья» начинается задолго до поездки: он ищет самый выгодный билет, самую неординарную экскурсию, самый аутентичный вариант проживания (допустим, через сервис Airbnb). И путешествие никогда не заканчивается, ведь мы еще годы выкладываем фотографии и делимся впечатлениями в соцсетях. Этот новый тип туристического интернет-потребления отлично вписывается в концепцию МакКаннелла, хотя первое издание его книги появилось еще в 1976 году. Зато в предисловии к переизданию 2013 года он даже задается вопросом, не заменят ли виртуальные путешествия реальные, потому что сегодня для этого есть все условия.

Туристические потребности «праздного класса» подчиняют себе мир, переделывая его под себя. Хорошо это или плохо? МакКаннелл видит в бесконечном наблюдении чужой жизни «отвратительное коммерческое притворство», и виноваты в этом хищные корпорации, завладевшие туристическим сектором экономики. В Сакраменто есть здание, которое стало туристической достопримечательностью. Это банк, построенный в западном стиле, но с азиатским колоритом — островерхой крышей и дверными ручками в форме драконов. История сооружения такова: когда-то в этом районе компактно проживали выходцы из Азии. Когда же здесь решили построить торговый центр и банк, коренных жителей бесцеремонно выселили, а взамен создали туристическую декорацию. Это, по мнению автора, лишь один из многочисленных примеров того, как реальную жизнь уничтожают, подминают под туристический запрос на «постановочную аутентичность».

У нас в России есть свежий пример: спор вокруг Исаакия. Трудно сказать, как решил бы эту задачку МакКаннелл. Наверное, он сказал бы, что это типичный конфликт двух корпораций — церковной и туристической, а значит, обе неправы. «Большинство современных достопримечательностей не были таковыми. Дело в том, что эти места стали большим, чем просто точка на карте или зона комфорта для единомышленников. Они превратились в места, где у далеких друг от друга людей возникла глубокая связь, стремление к общности, и это подлинное, глубокое чувство стало эксплуатироваться коммерческими корпорациями». Там, где подключаются коммерция и политика, вместо настоящего возникает подделка. Но выход есть, потому что «каждый может открыть источник новых желаний, незамеченный теми, кто идет по проторенному коммерцией пути».